Сокровища святых. Рассказы о святости
Шрифт:
В 381 году на императорский престол вступил Феодосий Великий, обладавший одновременно характером вождя и солдата. Православие было восстановлено, а вскоре объявлено о созыве Второго Вселенского собора. Святитель Григорий был назначен архиепископом Константинопольским. На это время приходятся основные его труды, в которых раскрывается глубина богопознания, разъясняются разнообразные ошибки еретичествующих богословов. Однако, несмотря на общую победу над арианством, в православии возник раскол, готовившийся уже давно. Во время Собора председатель, Мелетий Антиохийский, внезапно скончался. Преемником его назначили святителя Григория, но вопрос о том, кто же после Мелетия будет епископом в Антиохии, так
Раздосадованный смутой, возникшей на Соборе, а также враждой разнообразных партий, святитель Григорий покинул Константинополь и вернулся в Кесарию Каппадокийскую на покой, где и умер в 390 году.
15. Святые книгочеи
Несколько тысяч лет спорят, насколько важна книга в жизни человека. Удивительный роман писателя-фантаста Рэя Брэдбери «451° по Фаренгейту» изображает адскую утопию: человеческое общество, где книга уничтожается как явление. И все равно книга продолжает жить — в памяти людей. Возникают люди-библиотеки.
Культура устного предания сложилась еще на заре человечества, а у некоторых народов эта культура существовала почти что до Нового времени. Как, например, в Ирландии, где огромный корпус преданий, «Книга Бурой Коровы», был записан только около десятого столетия. В недрах устного предания и сформировалась культура книги. Первые книги появились тогда же, когда и первые письменные знаки. Это были надписи на стенах, складывающиеся в связное повествование, дощечки из разных материалов: глины, дерева, металла, свитки из тростника или кожи.
Роль книги в христианской культуре переоценить нельзя. Сколько бы ни было написано на данную тему исследований, тема полностью раскрыта не будет. Книга для человечества остается вечной тайной. Книга возникает на страницах Откровения Иоанна Богослова — Слово Божие. Светящаяся, излучающая свет книга. По свидетельствам святых, возле Евангелия постоянно присутствуют ангелы.
Современность располагает массой разнообразных средств книгоиздания. Верстка, печатание, методы оформления — все доведено почти до совершенства. На полках магазинов стоят огромные подарочные издания, блистающие изысканными репродукциями, редкими понтонами и тонкой золотой фольгой. Но ведь в большинстве современных изданий можно увидеть массу опечаток, характер и количество которых говорит о многом. Да, у человека двадцать первого столетия почти нет времени на долгое и вдумчивое чтение, но только ли этим объясняется то языковое варварство, которое пленило современную печатную страну?
Во времена первых Вселенских соборов книги были роскошью и редкостью. Как и сейчас, они оправлялись в кожаный переплет, который иногда покрывался позолотой. Подарить такую книгу другу было престижно и уместно. Многие богатые жители Римской империи собирали у себя целые библиотеки и даже заказывали столичным переписчикам, которые славились красивым почерком, особенно понравившиеся произведения. Хотя среди светской знати и церковных иерархов не все умели читать и писать.
Профессия писца в Византии оплачивалась скудно и не была распространенным занятием среди жителей среднего достатка. Убогая плата писцу за его труд едва не стала поговоркой. Тем не менее труд писца был одним из самых востребованных занятий в обществе.
Между писцами существовали различия: кому-то платили золотом, кому-то — гроши. Были среди писцов каллиграфы, работа которых ценилась особенно дорого, были и школьники, работавшие за кусок хлеба, в прямом смысле. Небогатый автор должен был довольствоваться работой младших писцов, которая часто была неряшливой. Случалось, что сам автор становился учителем письма. И все же в писцах почти всегда чувствовался недостаток. Многие отказывались от этого трудного занятия и вряд ли думали, что причиняют ущерб не только автору, но и всей богословской мысли того времени.
Вот письмо святителя Василия Великого: «Писцов не оказалось у меня ни одного — ни каллиграфа, ни скорописца. Кого обучал (этому искусству) — все разбежались), одни возвратились к прежнему роду жизни, а другие отказались от занятий за болезнью».
Помогали автору в издании его трудов меценаты, богатые жители, для которых помощь эта была делом серьезным. Если же автор был состоятельным, то он сам нанимал писцов. Писцами преимущественно были мальчики. Девочек тоже принимали, но платили им гораздо меньше. Считалось, что у девочки почерк хуже.
Богослов Ориген был человеком бедным. Расходы на переписку трудов оплачивал его искренний почитатель и друг Амвросий. Ориген был автором весьма плодовитым. Часто он просто надиктовывал страницы своих трудов. Сохранились даже сведения о распорядке его дня и скорости работы — она была весьма высокой. Так что расходы на переписывание трудов и переплет были солидными, а писцам лениться не приходилось.
Стоила рукописная книга недешево. Часто хлопоты об издании брали на себя и не очень состоятельные друзья автора, которые могли найти мецената или сообща собрать нужную сумму. Ситуация отчасти напоминает современность: страданий у древних авторов от невежества писцов было не меньше, чем у наших современников от плохой типографии или неграмотных редакторов.
Школа писцов одновременно становились школой наук, прежде всего — чтения и каллиграфии. Святитель Василий Великий в одном из писем просит: «Ты, сын мой, очертания букв выводи совершенно, и речи разделяй знаками препинания где должно; потому что две малых ошибки сливаются в одну большую, как два неразделенные слова — в одно; а при тщательности писца сказанное передается исправно». Вот и другое письмо: «Пиши прямо и строки води прямо, чтобы рука не заносилась у тебя вверх, и не пускалась стремглав вниз. Не заставляй перо ходить извилинами, подобно Эзопову раку, но пусть идет по прямой линии, двигаясь вперед как бы по нитке, с помощью которой плотник во всем наблюдает ровность и избегает всякой кривизны. Косое неблаговидно, а прямое приятно на вид, потому что не заставляет глаз читающих, подобно молотильным цепам, то подниматься вверх, то опускаться, что и мне довелось делать, когда я стал читать написанное тобою. Поелику строки лежали уступами, то когда должно было переходить с одной строчки на другую, делалось необходимым отыскивать конец предыдущей строчки. А как и в этом не оказалось никакого порядка, то надобно было возвращаться назад и отыскивать порядок, бродя по излучинам взад и вперед, как говорится о Тезее с Ариадниной нитью. Итак, пиши прямо и не вводи ум в заблуждение косым и кривым своим письмом».
Книга доставалась с трудом и — как драгоценное приобретение — внушала к себе уважение
Вот отрывок из письма Блаженного Иеронима, сопровождающего посланный одному западному любителю богословской литературы труд: «Если же найдешь (в моих сочинениях) описки или пропуски, затрудняющие для читателя понимание, то вини в этом не меня, а невежество писцов и нерадение переписчиков, которые пишут не то, что видят, а что понимают, и, стараясь исправить чужие ошибки, обнаруживают свои».