Сокровища святых. Рассказы о святости
Шрифт:
Игнатий Брянчанинов
Став монахом, а затем и архиереем, Святитель Игнатий не бросил литературных занятий, наоборот. Он гораздо сильнее жаждал уединения, в котором словесное творчество было его верным спутником. Он создал прекрасные стихотворения в прозе, форма которых и сейчас не потеряла своей ценности. Это «Зимний сад», «Чаша», «Плач», «Море житейское». Их довольно много. Его поэтические опыты отличаются несколько неожиданным для того времени размером и выбором тем. По большей части это плачи, обращенные к Богу, — оплакивание
Святитель Игнатий создал произведение «Странник». Оно написано прекрасным языком, довольно новым для того времени. В нем чувствуется влияние и европейского романтического мировоззрения, и византийского церковного. Святитель Игнатий смог создать понятное верующему современнику сочетание древнего и современного стилей. «Странник» приоткрывает завесу над тайной общения человеческого сердца с Богом. Отчасти «Странник» по идее и форме напоминает «Таинственные песнопения» великого Григория Богослова.
«Откуда Ты шествуешь? Где Твое обычное селение? Где ты был доселе? Почто доселе оставлял меня в одиночестве, в сиротстве, в нищете, в смерти ужасной? Познав Тебя, я познал, что без Тебя таким было мое состояние! так, было оно бедственно! я стоял в преддвериях темного ада, я был повергнут в глубокую, неисходную пропасть. Не оставляй меня! Не могу быть без Тебя! Если оставишь — опять я в дверях ада, опять в пропасти, опять в бедствии невыносимом и невыразимом».
Из литературных трудов святителя Игнатия хочется упомянуть о путевых записках об острове Валаам, в которых много поэзии и почти влюбленности в суровую обитель, о переводе повести известнейшего духовного писателя и богослова Ефрема Сирина «Иосиф». Повесть эта читается во вторник Страстной седмицы на богослужении.
И в судьбе святителя, и в его творениях всегда есть печальная, но светлая тема. Это тема одиночества. В кругу семьи, в творчестве, во всем окружающем мире — везде одинок человек. Только общение с Богом восполняет это одиночество. Ведь оно происходит из древнейшей глубины, это отражение плача Адама, изгнанного из рая. И только покаяние — возвращение к Богу — восполняет прежнее разделение. В чувстве одиночества есть печаль о падшем творении, о несовершенстве мира. Ведь в этом земном пространстве все лучшее и прекрасное изначально будто бы подернуто пылью, будто бы оклеветано. Все высокое и прекрасное вызывает зависть и злобу в людях. Посредственность не прощает совершенства. Святитель Игнатий лучше, чем кто-либо, знал об этом, с детских лет.
Брянчаниновы — старинный дворянский род, известный еще в домосковской Руси. В семье будущего святителя было шестнадцать детей, многие из которых не дожили до совершеннолетия. Дмитрий был самым способным и красивым сыном. Отец его был барином, человеком довольно жестоким. Мать отличалась особенной красотой, но была довольно холодна к детям. Будущий святитель пережил еще в детстве несколько смертей своих братьев и сестер. Самые теплые воспоминания сохранились у Дмитрия о кормилице и крестьянах из ближайших деревень. Родной дом казался ему мрачным и чужим. Детская, в которой стояла кровать Дмитрия, отчасти напоминала келью общежительного монастыря. Сыновей воспитывали в строгости. Из всех братьев и сестер у Дмитрия до смерти сохранились теплейшие отношения с младшими сестрами.
Он был особенно набожен, боголюбив. И потому частые наказания не вызывали у него гнева, а скорее укрепляли уверенность, что вся земная жизнь человека, даже в таком аристократическом доме, как дом его отца, есть цепь болезней и смертей. Все его молитвы приобретали оттенок последнего вздоха, как будто их произносил умирающий. Из всех желаний в нем самым сильным было желание небесного покоя и мира.
Александро-Свирский монастырь. Гравюра. Опубликовано в журнале Нива, 1899 г. Фото О. Головнева
Способности Дмитрия были замечены очень рано, он был отличным учеником. Но на нем с детства лежала печать грусти и отрешенности, будто бы недовольства, что принималось родителями за невежливость и черствость. Дмитрий был любимцем отца — однако отец обращался с ним почти жестоко. Строгая чопорная атмосфера родного дома была непроходимой завесой между сыном и родителями. Дмитрий скрывал свои мысли и чувства.
В 1822 году отец повез сына в столицу для определения в Главное инженерное училище. Любопытно и знаменательно, что именно в этом училище, на несколько курсов позже, будет учиться Федор Михайлович Достоевский. Он услышит еще воспоминания о блестящем Дмитрии Брянчанинове, который «ушел в монахи». По пути в Петербург между отцом и сыном произошел странный и тяжелый разговор. Отец решил вдруг спросить сына, чего бы он желал достичь, кем стать. Несколько сбитый с толку таким решительным вопросом, Дмитрий отвечал, что было у него на сердце, что он хочет уйти в монастырь, быть монахом. Отец промолчал, но ведь аристократ не демонстрирует своего изумления.
Экзамены Дмитрий сдал блестяще — при конкурсе четыре человека на место. На вступительных экзаменах присутствовал великий князь Николай Павлович. Он обратил внимание на красивого, умного и одаренного юношу. Вскоре Дмитрий Брянчанинов был приглашен в Аничков дворец и представлен будущей императрице. Перед ним открылись самые широкие перспективы. Великая княгиня была поражена манерами и образованностью молодого Брянчанинова и даже назначила ему свой личный пенсион.
Есть такое воспоминание о манере святителя Игнатия разговаривать с людьми, записанное Нилусом, из оптинских преданий. Владыке с рождения была свойственна теплая вежливость, а воспитание в аристократическом доме привило ему умение располагать к себе сердца людей. Ведь голубая кровь везде чувствует себя как дома. Святитель посетил Оптину пустынь и довольно долго беседовал со старцем Макарием. В то время келейником старца Макария был Амвросий, будущее светило русского монашества. После посещения святителя старец спросил Амвросия, как ему показался преосвященный. Тот ответил, что увидел в нем сердечного и искреннего человека. На что старец ответствовал, что «преосвященный — аристократ».
Брянчаниновы имели большие связи в Петербурге. Вскоре Дмитрий вошел в лучший литературно-художественный кружок и познакомился с виднейшими литераторами той эпохи. Тогда же в нем развилась любовь к словесности. Но параллельно он продолжал и духовое образование. В Петербурге он получил возможность читать сочинения отцов-аскетов и вскоре полюбил их на всю жизнь. Для него их голоса были живыми, он нашел в их творениях мудрых собеседников и наставников.
Светская жизнь, наоборот, навевала тоску. Ощущение мимолетности, беззащитности, беспомощности перед лицом бед и смерти пронизало его душу. Дмитрий решил следовать однажды выбранному пути: стать монахом. Блестящий взлет карьеры не увлек его. Вскоре у Дмитрия объявился единомышленник, Михаил Чихачев. Они вместе ходили в Александро-Невскую лавру, там исповедовались и приобщались Святых Тайн. Здесь Дмитрий впервые познакомился с православным учением о непрестанной молитве. Его наставниками были духовной опытные старцы, среди которых были ученики Паисия Величковского.
В то время Дмитрий жил на съемной квартире со слугой Дормидонтом. Слуга знал о его хождениях в лавру и регулярно сообщал о них отцу Дмитрия. Отец, вспомнив их странный дорожный разговор, решил лишить сына возможности следовать выбранному пути. Он попросил начальника училища графа Сиверса перевести Дмитрия с частной квартиры на казенную. Так будущий святитель оказался в стенах Михайловского замка, построенного государем Павлом I, который стал и склепом императора. За молодым Брянчаниновым был установлен надзор. Учеба продолжалась обычным порядком, но и духовная жизнь вскоре наладилась. Митрополит, после недолгого разбирательства, позволил лаврскому монаху, отцу Афанасию, принимать исповедь у Дмитрия. Училище будущий святитель закончил отлично, но вскоре его жизнь резко изменилась. Весной 1826 года Дмитрий заболел.