Сокровища «Третьего Рейха»
Шрифт:
Ангел произнес вдруг почти торжественно:
— Тринадцать из пятнадцати девчонок, вывезенных нами из Франции, уже покорились мадам Блюто. Все же грубая сила где–то нужна, и вы знаете это не хуже меня… — Бросил картину на стол и решительно поднялся. — Эта покорность обеспечивает успех нашему с вами делу.
Полковник вздрогнул. Он вдруг подумал о том, что тревожило его в последнее время: внешняя покорность девчонок, за которой скрывается протест. И где–то это прорвется, где–то кто–то обведет их вокруг пальца.
— Вы счастливчик, Франц, — сказал Грейт, — а я никак не
— Э–э, пустяк! Если думать об этом, меня бы не хватило и на неделю… — Это было сказано так, что полковник понял: Ангел не соврал. Да и правда, страх перед расплатой раздавил бы Франца за несколько дней, если бы он позволил себе хоть на минуту расслабиться. Но как может Ангел не думать о расплате? И можно ли вообще не думать? Если можно, то что это: сила или легкомыслие? Так и не решив что, Грейт с любопытством уставился на Франца. А тот продолжал: — Если бы мы с вами, полковник, были сделаны из обыкновенного человеческого теста, нас бы одолевали обычные сомнения, терзания и черт знает что. Мы бы захлебнулись в эмоциях, разве не так? — Грейт не ответил, но Ангелу и не требовалось его подтверждения. Разглагольствовал дальше: — Мы с вами не люди, Кларенс, мы с вами тоже своего рода куколки, и судьба решает за нас. Кто–нибудь дернет за нитку, и мы пляшем.
— Вы куколка?.. — ткнул в него пальцем Грейт. — Не смешите меня! Вы — дьявол, Ангел, сущий дьявол. Еще тогда, во время нашего первого свидания в том франкфуртском ресторанчике, как его?.. Ага, вспомнил, в «Веселом аду», я оценил вас…
— Прекрасно, — рассмеялся Ангел, — мне это нравится. Мы с вами — дьяволы из «Веселого ада»…
Зазвонил телефон. Ангел снял трубку:
— Кто это?
— Звонят из полиции… — говорил кто–то по–французски с сильным акцентом. — По поручению мадам Блюто…
— Вы говорите по–английски? — перебил Ангел.
— О–о, гораздо лучше, чем по–французски, — отозвался тот. — Слушайте меня внимательно. Только что на «Игривых куколок» сделала налет полиция. Мадам Блюто успела позвонить сюда. Можете мне верить. Ваши телефонные разговоры записываются, только сейчас я отключил аппарат. Ваш особняк блокирован. Одна полицейская машина на бульваре, а еще две отрезали отступление через сад. Есть ордер на ваш арест. Все, я спешу…
— Подождите! — заорал Ангел. — А что с Блюто?
— Ее арестовали.
В трубке щелкнуло, и Ангел со злостью бросил ее.
— Плохие дела, Кларенс… — Щеки его побелели, и это было настолько удивительно, что полковник улыбнулся. Ангела передернуло. — Я не шучу!
Грейт положил руку на его плечо.
— Я слышал все. Но у нас еще есть время…
— Полиция окружила здание.
— Попробуем прорваться. — Полковник окинул взглядом комнату. — Сейчас вы, Франц, подойдете к. окну и начнете раздеваться, потом выключите свет.
— Зачем?
— Делайте что вам говорят! — прикрикнул Грейт.
Ангел пожал плечами, но подошел к окну, снимая пиджак. Затем потянулся к торшеру, выключил свет.
— Я понял вас, — прошептал в темноте, — полицейские подумают, что мы легли спать.
Грейт слегка отодвинул штору, выглядывая. Подозвал Ангела.
—
— Да, все выходы отрезаны.
— Позовите Густава! — Полковник незаметно перешел на начальственный тон.
Ангел выбежал в прихожую. На цыпочках пробежал по коридору и тихо позвал:
— Густав… Ты слышишь меня, Густав?
Тот валялся на диване, рассматривая иллюстрированные журналы. Мгновенно вскочил.
— Чего вам?
— Иди–ка сюда. И тише…
Полковник снимал с себя пижаму прямо в коридоре.
— Нас окружили, Густав! — Тот потянулся к заднему карману. — Нет, подожди… Сейчас попробуем незаметно сесть в машину. Ты откроешь ворота. За нами пойдет полицейский «паккард», ты задержишь его. Автоматная очередь по шинам… Отходи, где–нибудь пережди ночь, а завтра позвони рыжему, он тебя устроит.
Густав кивнул и вытащил из–за шкафа автомат. Занял позицию у выхода из дома.
— Никаких вещей! — предупредил Грейт Ангела. — Только деньги, бумаги, и посмотрите, чтобы не осталось ничего, что могло бы навести их на наш след.
— Я не такой дурак… И не держу у себя ничего компрометирующего.
— Не вздумайте только включить свет в своей комнате.
Ангел обиженно хмыкнул:
— Я не ребенок.
Грейт побежал к себе на второй этаж. Решил не выключать свет и передвигался по комнате так, чтобы его тень не падала на окна. Пробрался на корточках от шкафа к столу, внимательно осмотрел содержимое чемоданов, отобрал все бумаги, фотографии, документы, оставил только белье и одежду. Проверил карманы в костюмах и плаще, натянул поверх сорочки спортивную куртку, надел ботинки на толстой каучуковой подошве. Пистолет положил во внутренний карман куртки. Еще раз внимательно осмотрел комнату и спустился к Ангелу.
Франц собирался, присвечивая карманным фонариком. Грейт посмотрел на окна. Ангел тщательно закрыл их шторами.
Полковник подождал немного, недовольно наблюдая за сборами Франца. Наконец не выдержал:
— У нас не так уж много времени…
— Если бы у вас было столько бумаг! — огрызнулся Ангел, но уже через несколько минут сообщил: — Все!
Стоял с небольшим саквояжем и выжидательно смотрел на Грейта. Тот приказал:
— Выйдем черным ходом. К машине ползти. Я открываю дверцу, вы, Франц, садитесь со мной. Ты, Густав, бежишь к воротам и открываешь их, как только я заведу мотор.
«Форд» стоял среди газонов, на бетонированной дорожке, ведущей к гаражу. Доползли к «форду» и немного полежали между машиной и газоном. Здесь вряд ли. кто мог их заметить — надо было подойти вплотную, чтобы увидеть их.
Полковник поднялся на локти, осторожно вставил ключ в замок, и тот щелкнул тихо, почти неслышно. Но Ангелу показалось, что кто–то выстрелил у него над ухом из пистолета. Даже приподнялся, чтобы бежать, не зная куда и как, но бежать…
— Тихо, вы… — сердито прошептал полковник. Он присел перед дверцами, открывая их. Тяжело навалился животом на сиденье, даже пружины заскрипели. Ангел забрался в машину следом за Грейтом. Согнувшись под щитком приборов, приказал Густаву: