Сокровища «Третьего Рейха»
Шрифт:
Когда мусорщики стали возражать, что у полиции, мол, свои дела, а у них свои, сержант вызвал шефа. Тот распорядился:
— Пусть работают. Только проследите, чтобы был порядок…
Полицейский, стоящий возле мусоросборника, понял это указание правильно: два мусорщика приехали, два и уедут. Он безразлично наблюдал, как таскают урны. Перед этим заглянул в мусоросборник — там никого не было — и перешел на противоположную сторону улицы. От машины и урн исходила вонь. Кроме того,
Полицейский хорошо видел, как мусорщики вытаскивали последние урны. Один сел за руль, второй стал на подножку. Машина прошла мимо него чуть ли не вплотную. Он скользнул взглядом по спине мусорщика, по его ногам и вдруг заметил, что тот как–то странно обут: в мягких комнатных тапочках.
Полицейский понял: здесь что–то не так. Закричал:
— Стой!
Но машина рванула вперед и уже поворачивала за угол. Выхватил пистолет и успел выстрелить, целясь в шины, но не попал.
Сержант выскочил из вестибюля.
— Ты стрелял?
— Мусорщики!.. — только и произнес полицейский. — Надо догонять!
Он бросился к мусоросборнику, заглянул за урны — никого. Ударил плечом дверь, ведущую в помещение, — закрыта. Выбежал на улицу и увидел, что сержант уже садится в машину.
…Бонне, услыхав выстрел, подбежал к окну. Номер, в котором он находился, был на втором этаже, и, увидев, что сержант бежит к полицейскому «паккарду», комиссар открыл окно, перекинул тело через подоконник и прыгнул. Подошвы ног обожгло, но боль сразу отпустила, Бонне перебежал улицу и бросился на заднее сиденье «паккарда», затормозившего возле него. За ним в машину ввалился полицейский, поднявший тревогу.
«Паккард» на повороте заскрипел тормозами: переулок короткий, и неизвестно было, куда повернули «мусорщики».
Сержант высунулся по грудь из окна машины, позвал постового. Тот показал направо.
Пока «паккард» набирал скорость, полицейский успел рассказать, что случилось.
Бонне громко выругался.
— Проворонили, — заключил. — Эх, второй раз проворонили!..
— Не все еще потеряно… — попробовал возразить сержант. Рассчитывал, что какие–то шансы у них еще остались.
Они не знали, куда повернули «мусорщики», шофер вел машину наугад, поворачивая из переулка в переулок, — наверно, так вертелись и те, стараясь как можно быстрее замести следы.
Минут через пятнадцать они заметили на проспекте брошенную «мусорщиками» машину. «Паккард» затормозил почти рядом с ней, и Бонне, посвистывая, обошел вокруг грузовика. Обратил внимание на следы шин, оставленные грузовиком от резкого торможения.
— Очевидно, — констатировал с досадой, — здесь их ждали. Эта улица ведет к порту? — спросил сержанта.
— Да.
— Сколько километров?
— Около двух.
Бонне бросился к «паккарду».
— У них есть минут семь–восемь форы. А если там им придется ждать?..
Комиссар не закончил свою мысль, но все поняли его. Бонне не подгонял шофера, тот и так делал все, что мог.
На рейде виднелись два сухогрузных судна, у пирса замер белый английский теплоход, черную маслянистую воду бороздили буксиры. На безлюдной набережной стоял серый длинный «понтиак». В нем сидел низенький толстый человек.
«Паккард» остановился впритык.
— Господин Крюгер, если не ошибаюсь? — спросил комиссар, выходя из машины.
Толстяк расплылся в улыбке.
— К вашим услугам… Вильгельм Крюгер… С кем имею честь?
Стоял, не закрывая дверцы, ухмыляясь, смотрел на Бонне и, казалось, весь светился добродушием.
Комиссар посмотрел на море. Из порта, оставляя пенистый след, выходил приземистый военный корабль. Французский флаг трепетал над кормой.
— Неужели?.. — выдохнул Бонне. — Неужели?..
Увидел торжество на лице толстяка и все понял. Преступники бежали на французском военном судне, на корабле, принадлежавшем его стране, а он ничего не мог сделать.
Обернулся к Крюгеру с любезной улыбкой — не хотел показывать толстяку своих истинных чувств.
— Мы вынуждены были произвести в вашем отеле небольшую проверку.
— Каждому свое… — двусмысленно ответил толстяк. — И что вы нашли?
— К сожалению…
— Ай–ай… — сокрушенно покачал головой Крюгер. — Кого–нибудь упустили? — Он явно издевался над комиссаром, а тот не мог даже обругать его.
— Я потрясен вашими способностями, господин Крюгер!
— Благодарю… Кажется, ваше имя Бонне? Слышал много похвального… — Толстяк сел в машину. — Чудесная погода, не так ли, комиссар? Сегодня приятно совершить небольшую морскую прогулку, — засмеялся победно. — Я вам не нужен? Заходите, у нас неплохая кухня, и я всегда буду рад вас видеть…
«Понтиак» медленно двинулся. Даже то, что толстяк не рванул с места, свидетельствовало о его торжестве.
Бонне снова взглянул на море. Сторожевик сделался совсем маленьким. Скоро он превратился в точку на горизонте, а затем совсем слился с ним.
Воздух над океаном чистый и прозрачный, а Бонне плохо видел — от гнева слезились глаза. Толстяк поставил ему сегодня мат.
Бонне вздохнул и направился к «паккарду». Надо набираться терпения: может быть, ему и удастся когда–нибудь отыграться.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭСЭСОВСКИЕ МИЛЛИОНЫ
Сеялся нудный дождь. Офицеры промокли, но держались бодро: выправка выдавала их, хотя все они были одеты в шинели с солдатскими погонами. Самые проверенные собрались здесь — сто пятьдесят офицеров СС, которым поручалось сопровождать шесть колонн грузовиков, направлявшихся в Австрию.