Сокровища Валькирии. Страга Севера
Шрифт:
Делая третий круг возле места встречи, Арчеладзе в цепочке прохожих подобрался к машине как можно ближе и забрался в телефонную будку. Стёкла в «Вольво» имели окраску типа «хамелеона» — темнели при ярком свете и светлели в темноте, поэтому, приглядевшись, можно было различить, кто находится в салоне. На водительском месте хорошо просматривалась голова Зямщица: он вертелся, выглядывая полковника. И кто-то был ещё на заднем сиденье! Полковник присел, чтобы видеть на просвет стёкла машины, и вдруг заметил чёткие контуры головы и плеч человека.
Зямщиц явился на встречу не один, и это означало, что Арчеладзе приготовили ловушку. Старый сослуживец не мог притащить с собой самого миссионера,
Голова человека помаячила на фоне стёкол всего полминуты и пропала, похоже, он полулежал на заднем сиденье и хотел до поры до времени остаться незамеченным. Соваться в машину было опасно, хотя подмывало прямо сейчас выяснить, что замыслил бывший сослуживец. Полковник с сожалением вышел из будки и зашагал прочь, направляясь к магазину, во дворе которого стояла его машина. Если бы Капитолина была на свободе и в безопасности, можно бы и рискнуть, обеспечив прикрытие, но сейчас он не имел права на риск. Поэтому он даже не стал ждать, когда Зямщиц покинет условленное место, чтобы поехать за ним, а сразу отправился в Безбожный переулок, надеясь там перехватить бывшего сослуживца. Зямщиц подъехал к своему дому минут через пятнадцать, поставил машину на стоянку и вышел из неё не один. Его спутником оказался человек лет сорока в длиннополом кожаном плаще. Теперь он уже не скрываясь направился вместе с Зямщицем к подъезду и исчез за дверью.
Полковник выждал минут десять — никто не появлялся, — сел в свою «Волгу» и набрал телефон Кутасова на тренировочной базе.
— Серёжа, возьми с собой двоих ребят и немедленно ко мне, — он назвал адрес. — Я тут встречу.
База находилась на берегу Клязьминского водохранилища, в упразднённом пионерском лагере, — даже если ехать с «попугаем» и сиреной, всё равно потребуется около часа. Конечно, удобнее бы было держать Кутасова где-нибудь поближе, под рукой, однако полковник опасался, что в пределах города группа захвата может быть легко блокирована либо потеряет возможность манёвра. В конце концов, Кутасов служил в качестве «засадного полка», удар которого должен быть всегда внезапным и сокрушительным. Но вполне возможно, что такого удара и не потребовалось бы сегодняшней ночью…
Полковнику пришлось самому в течение этого часа наблюдать за домом Зямщица, но ни он, ни его спутник на улицу не выходили, а свет в квартире был лишь в одном окне. «Рафик» Кутасова появился в Безбожном переулке около полуночи. Арчеладзе забрался в салон и только тут обнаружил, что вызванная группа прибыла в полной боевой амуниции, тяжёлая от доспехов и оружия, и скорее напоминала космонавтов, чем бойцов. Он приказал снять всё лишнее, и пока ребята выпрастывались из бронежилетов, поставил задачу Кутасову. Сам полковник остался в «рафике», который загнали поближе к дому между деревьями на газоне, а полегчавшие бойцы в одном камуфляже затаились между машин на автостоянке. Кутасов взял монтажку, ковырнул ею крышку багажника, и сразу же сработала сигнализация «Вольво» — замигали фары и забился между высокими домами прерывистый сигнал. Расчёт был верный: в окна наверняка смотрели все автовладельцы, но выскочил на улицу только один хозяин. Он подошёл к машине не сразу, сначала огляделся, поводил стволом пистолета по сторонам, и никого не заметив поблизости, решился и подёргал ручки дверей. Потом осмелел, отомкнул замок и, отключив сигнализацию, попытался захлопнуть капот багажника. Автостоянка была хорошо освещена, и потому полковник заметил, как Зямщиц бесшумно осел на землю и в тот же миг исчез. Через несколько секунд его впихнули в «рафик» — на голове чёрный мешок, руки в наручниках. «Мидак» был перепуган и ошеломлён так, что первые минуты лежал без движения, как парализованный. Он не умел владеть собой в подобных ситуациях, и это обстоятельство разочаровало полковника: бывший сослуживец всё-таки оказался мелкой птахой…
— Гогия, ты памидоры любишь? — спросил Арчеладзе и ответил: — Кушать да, а так — нэт.
Зямщиц медленно сел, ухватившись сомкнутыми руками за сиденье.
— Арчеладзе? — глухо, через ткань мешка спросил он.
— Кого встречал в Шереметьево два дня назад? Быстро отвечай! — Полковник встряхнул «мидака».
— Никанорыч!..
— Ну?! Быстро! — Арчеладзе сдёрнул мешок с головы.
— Я не знаю…
— Знаешь, если встречал!
— Меня попросили…
— Кто? — рявкнул полковник и встряхнул Зямщица ещё раз. — Кто попросил?
— Виталий Борисович… — начал было «мидак» и спохватился: — Никанорыч, не лезь в эти дела! Не трогай…
— Кристофера Фрича встречал тоже по его просьбе?
Зямщицу стало плохо, налились кровью глаза — похоже, бывший сослуживец страдал гипертонией.
— Ты можешь выпотрошить меня, — прохрипел он, — и ничего не добьёшься… Не дадут и шагу сделать… Уберут обоих… Как Кристофера… Они своих не щадят!
— А по чьей просьбе возил гостя на правительственную дачу? — напирал Арчеладзе. — Кто просил устроить встречу?
— Никанорыч, ты что хочешь? Деньги? Славу?.. Куда ты суёшься?
— Где у тебя ключи от квартиры? — вдруг спросил полковник и, как мешок, поднял «мидака» с пола, усадил.
— Зачем?..
— Хочу познакомиться с твоим гостем! — Арчеладзе стал обшаривать карманы Зямщица — ключи оказались в куртке.
— Не ходи туда, Никанорыч!
— Его встречал в Шереметьево?
— Нет!.. Не трогай этого человека! Это не тот!
Полковник приоткрыл дверцу машины, подал ключи Кутасову.
— Возьмёшь в квартире гостя, — приказал он. — Веди в машину. И вещички его прихвати.
Зямщиц обмяк, потерял самообладание:
— Ты сошёл с ума… Не ведаешь, что творишь.
— Ведаю, — отрезал полковник. — Я изымаю тебя у государства и закона. И твоего гостя — тоже!
— Что значит — изымаю?.. Как понимать?
— Понимай так: я объявил вам личную войну, — заявил Арчеладзе. — Теперь у меня своя тактика и стратегия. Ты мой пленник, и жизнь твоя в моих руках.
— Я не делал тебе плохого, Никанорыч! Мы же были товарищами!
— Не делал?! — Полковник схватил его за грудки. — Зачем гостя взял с собой на встречу? Ну?!
— Он сам!.. Я не мог отказать, — признался «мидак». — Он хотел убить тебя!
— И ты привёз убийцу?
— Виноват, Никанорыч… Они давно повязали меня. И сына держали…
— Как зовут гостя? — сбавив тон, спросил Арчеладзе. — Кто он, откуда?
— Виталий Борисович… А кто такой — спрашивать не принято.
— Кого встречал в Шереметьево?
Зямщиц смотрел умоляюще, но не нашёл снисхождения.
— Мне не жить, найдут…
— Кого?!
— Альфреда Каузерлинга, — выговорил «мидак». — Остановился в гостинице «Россия». Прилетел рейсом из Мадрида.
— Кто организовывал встречу на правительственной даче?
— Виталий Борисович… Я только как извозчик!
Арчеладзе похлопал его по плечу, вздохнул:
— Ладно… товарищ! Я тебя помилую. Иди домой. Сейчас принесут ключ, сниму наручники.
Зямщиц вжался спиной в сиденье, замотал головой:
— Не пойду! Нельзя!.. Они найдут, достанут!