Сокровища женщин Истории любви и творений
Шрифт:
В парке, где собственно все и происходит, прогуливаются школьный учитель и священник. Из разговора между ними, без всякой необходимости для действия, прояснивается ситуация, в какой мог находиться Уилл, будучи школьным учителем.
Священник говорит учителю: «Сударь, я благодарю творца, пославшего нам вас. И мои прихожане тоже. Вы отлично печетесь об их сыновьях, да и дочерям их от вас большая польза. Вы – добрый член нашей общины».
Олоферн отвечает: «Если их сыновья сообразительны, я не обделю их познаниями; если их дочери способны, я приспособлю их к делу» и приглашает священника на обед к отцу одного из его питомцев, – «ибо пользуюсь
Это бытовой эпизод, всплывший в памяти Уилла из поры, когда он служил сельским школьным учителем. При этом он проявлял и иные таланты.
Армадо обращается к Олоферну: «Дело в том, – однако, любезнейший, я умоляю вас сохранить это в тайне, – что король желает, чтобы я развлек эту очаровательницу-принцессу каким-нибудь усладительным увеселением, зрелищем, спектаклем, пантомимой или фейерверком. А посему, сведав, что священник и вы, дражайший мой, не чужды вышесказанным импровизациям и внезапным излияниям веселости, пожелал я обратиться к вам, дабы просить вас содействовать мне в этом деле».
Олоферн советует вывести перед принцессой «Девять героев», при этом берется сыграть сразу трех героев. В этом школьном учителе Уилл явно обыгрывает свое недавнее, весьма знаменательное для него прошлое, как в Бироне – свое настоящее, с увлечением светской дамой, «с шарами смоляными вместо глаз».
Бирон в пьесе всех увереннее чувствует и говорит как главное лицо, в принципе, Уилл должен был вести себя так во время праздников и представлений, устраивая их сам. К живым картинам с явлением девяти героев древности, что окончательно обнаруживает отсутствие сюжета у комедии, Шекспир добавляет две песни «Весна» и «Зима», которые удивительно не к месту для пьесы и к месту, если в ней обнаруживается автобиографическое содержание, настолько явное для поэта, вплоть до воспоминаний из детства в городке среди лугов и лесов, что всплывает, когда ты влюблен.
Весна
Когда фиалка голубая, И желтый дрог, и львиный зев, И маргаритка полевая Цветут, луга ковром одев, Тогда насмешливо кукушки Кричат мужьям с лесной опушки: Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Опасный звук! Приводит он мужей в испуг… и т. д.Зима
Когда свисают с крыши льдинки, И дует Дик-пастух в кулак, И леденеют сливки в крынке, И разжигает Том очаг, И тропы занесло снегами, Тогда сова кричит ночами: У-гу! У-гу! У-угу! Приятный зов, Коль суп у толстой Джен готов… и т. д.Это воспоминания детства ожили в тех особенных условиях, в каких оказался Уилл в Тичфилде, с возвращением юности он сам юн, самое время для поэм и сонетов.
2
После увеселений в парке с представлением отдельных эпизодов из комедии «Бесплодные усилия любви» Шекспир и Мэри Фиттон находят,
– Я уж думал, не увижу вас.
– Я могла приехать лишь тогда, когда вслед за вами все в округе стали ожидать приезда актеров, наконец прошел слух, и все стали съезжаться в Кошэме. Вот я здесь!
– Чудесно!
Молли заинтересованно:
– Уилл, но как я попала в пьесу «Бесплодные усилия любви», сыгранные на свадьбе графа Эссекса?
– Судьба, я думаю, Молли. Мне все кажется, что я давно вас знаю.
Молли вспыхивает:
– Но вы же надо мною посмеялись!
Шекспир качает головой:
– О, нет! Я облик ваш вознес до неба, с сияньем звезд в ночи благоуханной.
– Могу ль поверить вам? Ведь вы насмешник…
– Мне юность возвращает красота, столь яркая и нежная до страсти, с волнением любви и негой вдохновенья…
– Вы влюблены? И это не игра?
– Как взор ваш не игра, а окна счастья.
Молли с огорчением:
– Как окна в доме, где, увы, нет счастья.
Шекспир удивлен:
– Как счастья нет, когда вы воплощенье самой Венеры, женственности дивной?
– Вы первый, кто возносит облик мой. Могу ль поверить я, что это правда?
– Весь мир заставлю я поверить в это!
– .Мне кажется, мы заблудились с вами.
– Мы заблудились? Значит, мы одни.
– Мне страшно! Скоро ночь.
– Еще не скоро. Пусть Фаэтон уронит в море солнце, и ночь придет до времени, ночь счастья.
Молли с упреком:
– Вы завели меня нарочно в глушь?
Шекспир, словно один и с Молли:
– Нет, вы меня вели; я здесь впервые и мало троп заветных исходил, где вы прошли и образ ваш витал, то прячась, то показываясь в свете, как нимфа то в тунике, то без оной…
– Как! Обнаженной вовсе? Это я? Ах, это сон! Но даже и во сне я не должна уединяться с вами.
– С актером?
– Нет, с поэтом и… сатиром, который в леди видит нимфу…
– Да! Прекрасный случай для любовной связи.
– Смеетесь?
– Да.
– Как «да»?
Шекспир весь в переживаниях вообще и минуты:
– Но не над вами. Как я влюблен, и вы ведь влюблены с полуулыбкой губ и глаз сокрытых и с грацией прелестной нимфы юной, и луг влюблен, цветами расцветая, с тропинками влюбленных без конца.
– Куда они ведут?
– В Эдем.
Выходят к охотничьему домику.
3
Мы видим графа Саутгемптона, как он, прохаживаясь по аллее парка, разговаривает с Флорио, и слышим голос из беседки:
Уилл
Лик женщины, но строже, совершенней Природы изваяло мастерство. По-женски нежен ты, но чужд измене, Царь и царица сердца моего. Твой ясный взор лишен игры лукавой, Но золотит сияньем всё вокруг. Он мужествен и властью величавой Друзей пленяет и разит подруг. Тебя природа женщиною милой Задумала, но, страстью пленена, Ненужной мне приметой наделила, А женщин осчастливила она. Пусть будет так. Но вот мое условье: Люби меня, а их дари любовью.