Сокровище Чингисхана

Касслер Клайв

Айрак почти валил Цэнгэла с ног. Он допил остатки из сво­ей пиалы, поднялся на нестойких ногах, пожелал гостям и се­мье спокойной ночи и направился к одной из кроватей. По­дойдя к ней, он как подкошенный рухнул на покрывала, и спу­стя несколько минут уже смачно храпел. Питт и Джордино помогли его жене и сыну убрать со стола и вышли подышать свежим воздухом.

— И все-таки бессмыслица какая-то получается, — сказал Джордино, пристально глядя на вечернее небо. — Зачем кому- то понадобилось вкапывать в пустыне цистерны? Уж не пыль же на них собирать?

— Возможно, здесь скрывается нечто более важное, чем просто цистерны, —

предположил Питт.

— У тебя есть какие-то мысли? Поделись.

— Полагаю, мы находимся возле гигантского источника нефти, — ответил Питт.

30

Несмотря на оглушительный храп Цэнгэла, спали Питт и Джордино крепко. Их положили на кровати, а Нойон улегся на ковер, предварительно разложив на нем несколько подушек. Проснулись все на рассвете, позавтракали вареной лапшой и чаем. Цэнгэл оседлал гостям двух лошадей. Питт и Джордино отправлялись вместе с Нойоном в соседнюю деревню. Там рас­полагался небольшой монастырь, организовавший для детей из округи школу, куда они на три дня в неделю и приезжали. В монастырь из Улан-Батора, не очень, правда, регулярно, при­езжал крытый грузовике продуктами. Предполагалось, что Питт и Джордино дождутся его в монастыре и отправятся на нем в столицу.

Питт поблагодарил жену Цэнгэла Ариунаа за радушный прием, неуклюже сунул ей в руку несколько пыльных банкнот и повернулся к Цэнгэлу.

— Простите, нам нечем отблагодарить вас за доброту и ве­ликодушие.

— Дверь в гэр пастуха всегда открыта. Удачи вам в вашем путешествии, и вспоминайте добром своих друзей из Гоби.

Они попрощались, пожав друг другу руки. Цэнгэл отпра­вился смотреть за стадом, а Питт, Джордино и Нойон, усевшись на трех крепких лошадок, двинулись в путь на север.

— Твой отец — хороший человек,— сказал Питт, глядя, как клубится пыль под копытами лошади Цэнгэла, исчезавшего на горизонте.

— Да, но он часто грустит, поскольку мы живем не на земле наших предков. Нет, у нас тут все нормально, только я же знаю, сердце его лежит в земле Гулунбуир, к юго-востоку отсюда.

— Уж если он здесь преуспел, то везде сможет обеспечить семью, — произнес Джордино, с сомнением разглядывая не­взрачную местность.

— Жизнь здесь — борьба, но когда вырасту, я стану помо­гать отцу. Поеду в Улан-Батор, выучусь в университете на вра­ча и куплю ему всех верблюдов, каких он только захочет.

Они пересекли каменистую равнину, миновали остроко­нечные ряды высокого песчаника. Лошади давно изучили мар­шрут, и их не нужно было направлять поводьями, так мулы в Большом каньоне знают каждый камень на пути к реке Коло­радо. Прошло совсем немного времени, и пятые точки Питта и Джордино стали испытывать определенный дискомфорт. Седла на лошадях были традиционными монгольскими, сде­ланными из дерева. Нойон, как и все дети, выросшие в мон­гольских степях и пустынных районах, научился прежде си­деть верхом, а уж потом ходить. Ему, привычному к постоян­ным длительным поездкам, твердое седло беспокойства не доставляло. Однако Питту и Джордино такая езда напомина­ла спуск на садовой скамейке по бесконечно длинной лест­нице. Вскоре при каждом подпрыгивании на седле они болез­ненно морщились.

— Здесь точно нет ни автобусных остановок, ни маленьких аэропортов? — попробовал пошутить Джордино и тихо просто­нал от очередного толчка.

Нойон воспринял

его вопрос на удивление серьезно.

— Автобусы тут не ходят. Первая остановка будет в той де­ревне, куда мы едем. И аэропортов нет. А вот самолет есть. Со­всем рядом. Сейчас я вам его покажу.

Прежде чем Джордино успел отказаться, Нойон ударил пят­ками свою лошадь, и та весело поскакала на восток, к неболь­шому хребту из песчаника футов тридцать длиной.

— Как раз то, что нам нужно, лишние полмили, — просто­нал Питт. — Ничего страшного, друг мой. Пяток лишних синя­ков на заднице нам с тобой совсем не помешает. Зато на само­летик поглядим, «Лирджет».

Они повернули лошадей и двинулись вслед за Нойоном. Они хотели было поехать шагом, но их лошади, не желая отста­вать от ведущей, сами взяли в галоп. В считанные минуты они долетели до хребта, обошли его с северной стороны, затем им пришлось пересечь небольшую каменистую равнину. Копыта лошадей громко цокали по плоскому песчанику. Обогнув не­сколько крупных валунов, они наконец заметили Нойона, ожи­давшего их в тени невысокой скалы. К огорчению Джордино, здесь не было ни слабого подобия аэропорта, ни воздушного судна. Куда хватало глаз, всюду лежал ровный песок с пятнами одиноких гор и неровными полосами кряжей. «Спасибо, что хоть в одном мальчуган оказался прав, — подумал он, — ехать недалеко».

Джордино и Питт, подтянув поводья, заставили лошадей перейти на шаг. Пока они приближались к Нойону, тот, улы­баясь, смотрел на них. Когда же они встали рядом с ним, он мотнул головой в сторону правой части кряжа.

Питт пристально оглядел горный хребет, отметив лишь по­логую скалистую поверхность, покрытую слоем красного пес­ка. Некоторые скалы имели, правда, необычную форму и от­ливали слабым серебристым оттенком.

— Прекрасный сад камней, — задумчиво промолвил Джор­дино. — И что дальше?

Однако Питта картина заинтриговала, и он подъехал бли­же, сразу отметив странную пропорциональность двух высту­пающих из песка объектов. Приблизившись вплотную, он вдруг увидел, что это вовсе не камни, а два радиальных двигателя, полузасыпанных песком. Один был установлен на тупой носо­вой части перевернутого фюзеляжа, второй — на крыле, распо­ложенном рядом с ним и полностью ушедшем в песок.

Нойон и Джордино подъехали к Питту в тот самый момент, когда он, соскочив с лошади, принялся сбивать песок с одного из погребенных в земле обтекателей. Поглядывая на него, Джор­дино с изумлением произнес:

— И правда самолетик. Только не «Лирджет», а трехмотор­ный «Фоккер».

31

Более семидесяти лет «Фоккер F VII» пролежал там же, где и потерпел крушение, никем не потревоженный. Ветер заби­вал песком его вонзившийся в землю разрушенный грузовой отсек, в результате правое крыло и больше половины фюзеля­жа оказались погребенными. В некотором отдалении под ку­чей песка лежало правое крыло с двигателем, погнутое от столк­новения со скалой и оторванное от корпуса во время падения. Нос самолета смялся и напоминал меха аккордеона, кабина до самой двери забилась песком, в котором угадывались скелеты первого и второго пилотов, пристегнутых ремнями к своим креслам. Питт принялся счищать песок, толстым слоем налип­ший под левым стеклом, и вскоре прочитал потускневшие от времени буквы названия самолета: «Счастливая Бетти».