Сокровище Пущи
Шрифт:
– Да, - подтвердила та. – Разве в тебя можно было не влюбиться? Сильный маг, мечник, первый красавец двора. По тебе сохла добрая половина дебютанток. Вот и я не устояла. Но об этом никто не знал. Тебе я вообще никак не собиралась намекать. Несмотря на характер, мне хотелось, чтобы ты проявлял инициативу, завоевывал, добивался. Все, как в красивых романах о любви.
– А почему ты так просто согласилась все разорвать?
– А мне нужно было тебя держать?
– Женщина наконец нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. – Да, мы обручались. А потом ты встретил Елизавету и влюбился в нее без памяти. Конечно, я могла бы настоять на том, что у нас договор. Но даже в восемнадцать лет я не была дурой. И понимала, что в этом случае получу только твою ненависть.
– И ты отпустила…
– Отпустила. Как же иначе?
Андрей вздохнул, не слишком понимая, что чувствует. Откровение вышло неожиданным. Он и правда не догадывался о чувствах Тригорской. Согласился на договорной брак с девушкой, которую считал надежной парой и достойной матерью для будущих детей. А потом встретил ту, кто заставила замирать от счастья сердце. И решив быть честным, сразу отправился к Мирославе и попросил расторгнуть договор. Однако даже тогда, во время непростого разговора, не понял, что Мира испытывает не только обиду и досаду.
Но несмотря ни на что, Домбровский не жалел о том, как все случилось тогда. Елизавета подарила ему пятнадцать лет прекрасного брака и двух замечательных детей. Он был действительно счастлив с ней. И после смерти жены ни разу не задумывался, чтобы снова найти себе пару, хотя сам император не раз намекал ему об этом, предлагая самых разных невест.
– Значит, ты все-таки уехала из-за меня, - произнес он.
– Ну… - Тригорская махнула рукой.
– Не совсем из-за тебя. Просто стоило нам разорвать помолвку, как отец сообщил, что у него для меня есть новый жених. Сам понимаешь, мне тогда никто другой не был нужен, и я взбесилась. Заявила, что больше никому не позволю управлять моей жизнью, и ушла из дома. Тетка по материнской линии помогла деньгами, я купила здесь землю и стала заниматься тем, что действительно нравилось.
– Ты… не жалеешь?
– искоса глянул на нее Андрей.
– Нет, - уверенно ответила Мирослава.
– Я и правда всегда больше любила лошадей, чем светский серпентарий. И в деревне ощутила себя по-настоящему на своем месте.
– Вот как…
– Да и если честно, из нашего брака вряд ли вышло бы что-нибудь хорошее.
– Женщина усмехнулась.
– Крови мы бы попили друг другу знатно. Слишком гордые, слишком сильные и властные. Лиза подходила тебе лучше.
Домбровский немного помолчал, потом тихо сказал:
– Прости. Прости за боль, пусть причиненную неосознанно. И спасибо, что приняла Феодору и помогла ей.
– Не за что, - улыбнулась Мирослава.
Снова повисла тишина. Но спокойствие на конюшнях царило недолго. Обитавший в соседнем деннике жеребец вдруг тревожно всхрапнул.
– Начинается, - нахмурилась Тригорская.
Андрей подобрался и осторожно поднялся. Лошади волновались. Умные животные словно чувствовали нечто, что пока было недоступно человеку. Чаровать мужчина не стал, выжидая. Тем более, кроме чужого волнения, ничего странного тут не ощущалось.
Мирослава не мешала. Пусть она тоже была магом, сейчас ведущую роль безоговорочно отдала Андрею.
Домбровский выглянул в проход между денниками. И чуть не вздрогнул, когда конь с гордым именем Ураган нервно ударил копытом стену. На другом конце конюшни послышалось ржание.
– Так… - протянул Андрей.
Поисковое заклинание, запущенное умелой рукой, вернулось ни с чем. А лошади волновались все сильнее. Мирославе пришлось зайти к одной из кобыл и обнять ее за шею, утешая. Решив наплевать на скрытность, Домбровский прошелся по проходу, заглянул в денники. Поднял голову, внимательно осматривая крышу. Открыл дверь, которая вела в большую кладовку с хозяйственным инвентарем.
– Андрей, - позвала Мирослава. Успокаивать лошадей приходилось уже магией.
Тот покачал головой и распахнул ведущие наружу двери. Пристальный взгляд заскользил по округе. Внутри ничего не было, значит то, что пугало животных, гуляло где-то там.
Тоненькое ржание раздалось за большим амбаром. Андрей подобрался и шагнул туда. По земле застучали копыта. Загулявшая лошадь?
Он старался двигаться тихо, пристально осматриваясь и держа наготове чары. Послышался плеск воды. Домбровский помнил, что под навесом стоят поилки, и думал поймать нарушителя там. Но топот вдруг понесся куда-то в сторону.
– Да что б тебя, - выругался маг.
Мужчина до рези в глазах всматривался в ночную темноту, и ничего не мог понять. Что за нечисть-невидимка?
Что-то заплескалось в дальнем конце левады. Андрей выскочил из-за угла амбара и бросился туда, укрывшись щитом. Тихое, на грани слуха, ржание раздалось впереди. Маг швырнул парализующие чары, специально предназначенные для нечисти. В ручье взвизгнуло, вода будто взорвалась, и по земле затопотало. Домбровский понял, что это нечто несется прямо на него, и рванул в сторону. Мага обдало порывом ветра, густым, жарким, напоенным терпким травяным ароматом. Он упал на землю, ушибив локоть. Топот копыт затих вдали.
– Андрей, - к нему бежала перепуганная Мирослава.
– Великие Предки! Ты цел?
– Она упала перед ним на колени.
– Ты… Ты чего улыбаешься?
– А?
– бестолково переспросил Домбровский и понял, что и правда улыбается.
– Андрей…
– Я цел, - спохватился он, садясь.
– Ну да, - не поверила Мирослава.
– Оно напало на тебя?
– Почти. Зато я понял, кто это.
– Понял?
– Это же харза. Степная нечисть. Я слышал о таких, когда служил по молодости в степях.
– Но… Они же не водятся у нас, правда?
– неуверенно предположила Тригорская.
– Не водятся. Понятия не имею, если честно, откуда харза тут взялась. Может, ее Пуща приманила. В любом случае, она пришла в Прилесье и заинтересовалась твоими лошадьми. В степи харзу считают хранительницей диких табунов. Но на самом деле, это вредная и прожорливая нечисть, иногда даже опасная.
– И что делать?
– немного растерялась Мирослава.
– Хороший вопрос, - почесал затылок Домбровский.
– Нам сильно не хватает Феодоры.