Сокровище тамплиеров
Шрифт:
— Как вы уже сказали, мадам, я исполнял свой долг, но делал это с удовольствием. Могу ли я... Вправе ли я поинтересоваться, почему вы попросили поручить это дело именно мне?
Иоанна бросила взгляд на Беренгарию, а когда снова повернулась к Сен-Клеру, слегка склонив голову набок, между её бровями залегла морщинка недовольства.
— Потому, мессир, что я почитала вас человеком умным и приятным собеседником. Стоит ли побуждать меня пересмотреть это мнение, задавая столь глупые вопросы?
Увидев, что Андре непонимающе смотрит на неё, Иоанна нахмурилась ещё больше и выпрямилась.
— Думаю, от вашего внимания, мессир Андре, не укрылось, что большинство ваших товарищей-рыцарей едва ли способны поддержать разговор о том, что не касается оружия, доспехов, турниров и убийств. Когда эти темы иссякают, они попросту немеют. Мой брат говорил, что вы умеете свободно читать и писать. Он не ошибся?
— Нет, мадам.
— Значит, уже одним этим вы отличаетесь от так называемых равных вам людей. Я и раньше знала ужасную правду, но меньше месяца назад услышала, как Шарль, епископ Блуа, подтвердил её, и это заново меня потрясло: ни один из двухсот выбранных наобум рыцарей не умеет ни читать, ни писать. Мало того что сами они неграмотны, так они ещё и смеются над всеми грамотеями, большая часть из которых клирики, для коих умение читать и писать входит в их обязанности. В результате такого упрямого недомыслия между рыцарями и клириками ширится пропасть. Вы грамотны, мастер Сен-Клер, и это выделяет вас из толпы ваших товарищей, суля надежду на то, что с вами можно поговорить не только о войне, оружии и лошадях. Надеюсь, вы способны беседовать и на темы, которые могут заинтересовать женщин вроде меня и моей царственной сестры. Вот чем был продиктован мой выбор.
— Понимаю, — кивнул Андре. — И понимаю также, почему мой вопрос пришёлся вам не по душе. Прошу прощения, мадам, что сразу не осознал этого. Честно говоря, мне просто в голову не приходило, что умение читать и писать может казаться кому-то качествами, заслуживающими восхищения. Напротив, меня так часто высмеивали за это, что я предпочитаю не бахвалиться своей грамотностью.
Помедлив, он продолжал:
— Но вы упомянули, что хотите что-то мне рассказать и о чём-то спросить. Я в вашем распоряжении.
— Ах, если бы только вы...
Прочесть что-либо по лицу Иоанны было решительно невозможно, и, пока Андре пытался уразуметь, что она собиралась сказать, королева заговорила снова. На этот раз Сен-Клер пропустил её слова мимо ушей и, увидев, что Иоанна смотрит на него вопросительно, в ожидании ответа, встрепенулся.
— Прошу прощения, мадам. Я на миг отвлёкся и пропустил ваши последние слова.
— Я сказала, что Ричарда может встревожить то, что сегодня к ночи мы не вернёмся в Лимасол. И спросила, не собираетесь ли вы послать к королю гонца, чтобы известить, что с нами всё в порядке, мы просто задержимся и переждём бурю?
— А, вот оно что. Нет, я не собираюсь посылать к королю гонца.
Андре подобрал сучок и бросил его в огонь.
— Ваш брат достаточно умён и сам поймёт — в такую погоду пытаться вернуться в город просто глупо, значит, мы нашли укрытие и вернёмся, когда непогода уляжется.
— Да, — кивнула Иоанна, — но...
— Кроме того...-— Андре, смотревший в огонь, даже не заметил, что королева попыталась снова заговорить. — Кроме того, каждый, кто окажется один в такой дикой местности и в такой ураган, будет подвергаться смертельному риску. Его может сдуть с утёса, на него может упасть поваленное ветром дерево. Если я пошлю кого-нибудь к королю и гонец погибнет, мы напрасно потеряем ценного человека. А потом придётся ещё и отправлять людей на поиски тела. Никто в Лимасоле не знает, где мы сейчас, но к завтрашнему дню, когда можно будет выслать поисковый отряд, мы уже будем на пути домой и встретимся с этим отрядом по дороге.
Иоанна кивнула, признавая справедливость таких рассуждений.
Они ещё немного поговорили о том о сём, пока один из поваров, кашлянув у входа, не объявил, что еда готова и её вот-вот подадут. Андре тут же встал, предоставив женщинам готовиться к ужину, и вернулся в большую пещеру, к Сильвестру и остальным охотникам.
День выдался долгим и утомительным, поэтому, набив животы, люди не хотели уходить от костра; только некоторые смельчаки выбирались наружу, чтобы облегчиться. Сначала вокруг огня велись бессвязные разговоры, потом головы у многих стали клониться, глаза слипались, и они начали разбредаться по палаткам, подальше от случайных порывов ветра, до сих пор залетавшего в пещеру и свистевшего под высокими сводами. Очень скоро послышался раскатистый храп, и Андре поймал себя на том, что, пригревшись у костра, тоже клюёт носом. Он встал, подхватил свою импровизированную походную постель и направился к пещере, в которой уединились женщины.
Он кашлянул, предупреждая о своём появлении, и сказал, что на всякий случай будет спать тут, перед входом. Тогда он будет уверен, что никто из наружной пещеры — если кому-то вздумается блуждать посреди ночи — не забредёт сюда. Всем было ясно, что вероятность такого ничтожна, но всё же Андре соорудил на полу постель из сложенной палатки и пристроил рядом с собой обнажённый меч, шлем и кольчужные рукавицы. Спустя несколько мгновений он услышал, как кто-то подкидывает сучья в костёр, а потом — быстрый приглушённый шёпот. Из дальней пещеры со свечой в руке вдруг появилась Иоанна, подошла к Андре, шёпотом пожелала ему спокойной ночи и удалилась.
Некоторое время Сен-Клер прислушивался к приглушённому разговору двух королев. Он не мог разобрать слов, да и не старался, вместо этого пытаясь представить себе, что они делают, как выглядят, приготовившись ко сну. Но сколь соблазнительными ни были эти картины, очень скоро молодого рыцаря сморил сон.
Андре проснулся, охваченный паникой, в круге жёлтого дрожащего света, и попытался сесть и одновременно схватиться за меч. Ещё не осознав, где он находится, Сен-Клер понимал только, что кто-то вдруг прикрыл ему рот и нос ладонью. Но не успел рыцарь вывернуться или закричать, как рука напряглась, толкнув его голову назад, а резкий шёпот над ухом приказал ему не шуметь. Голос был женский, и Сен-Клер тотчас вспомнил, где он, а потом увидел склонённое над ним женское лицо. Он замер.
Глаза Иоанны были испуганно распахнуты, и она убрала ладонь, только когда почувствовала, что Андре расслабился. Выпрямившись, королева прикоснулась к своей груди и сделала глубокий дрожащий вздох.
— Мадам!
Сен-Клер мигом сел, но не повысил голоса, а лишь беспокойно повернулся, чтобы посмотреть в проход позади.
— В чём дело? Что случилось?
Королева покачала головой, и до Андре наконец дошло, что Иоанна опустилась рядом на колени, чтобы его разбудить, а теперь откинулась назад, глядя на него большими глазами, прижимая к груди испуганно дрожащие руки. Сейчас на ней было подобающее женщине одеяние, только ночное. Просторное, многослойное, оно полностью скрывало тело, но молодой человек вдруг необычайно отчётливо осознал, что это нежное женское тело здесь, под ночными рубашками, совсем рядом — к нему можно прикоснуться, стоит лишь протянуть руку. И едва он об этом подумал, как дрожь её пальцев унялась. Иоанна подняла ладонь и снова глубоко вздохнула.
— Господи, мессир, вы меня напугали. Никак не ожидала, что вы проснётесь так резко и шумно. Я уж боялась, вы поднимете тревогу и велите проверить, не убили ли нас во сне.
Сен-Клер выпрямился, стараясь сесть поудобнее. Одеяла сползли с его плеч, он поёжился от ночной прохлады и окончательно проснулся, но всё равно потёр пальцами уголки глаз.
— Всё в порядке, мессир Андре. Я просто поняла, что не могу заснуть, не захотела будить мою сестру Беренгарию, вот и решила, что, может быть, мы с вами посидим и скоротаем ночь за разговором. Я и костёр заново разожгла.