Сокровище тамплиеров
Шрифт:
— Милейший Иисус, да за такое время кого угодно свалит морская болезнь! Тебе ещё не доводилось испытать это удовольствие?
Сен-Клер покачал головой.
— Ни разу. Но, как я понимаю, в ней мало приятного. А тебе доводилось?
— Да, несколько раз. Это самое странное из испытанных мной ощущений. Когда впервые выходишь в море и попадаешь в качку, твои внутренности переворачиваются снова и снова, стоит судну взлететь на волну и потом обрушиться вниз. Тебя разбирает страх, тебе кажется, что посудина вот-вот пойдёт ко дну. Но потом у тебя разыгрывается морская болезнь и ты понимаешь — даже ад не может быть страшней...
— И больше всего ты начинаешь бояться, что можешь не потонуть! — договорил за него Сен-Клер.
Де Тремеле усмехнулся, посмотрев на Андре.
— Говорят, женщины забывают о родовых муках, как только роды остаются позади. Но поверь мне на слово, дружище, с морской болезнью дело обстоит совсем иначе. Я никогда, ни за что не забуду, какова она, и у меня нет ни малейшего желания испытать её снова... Но я знаю — в плавании её не миновать. Интересно, морской болезни хватит, чтобы обеспечить мне место в раю? Добровольно сойти в ад, чтобы воскреснуть в Святой земле... Ладно, пойду спать. Мы будем в Лионе послезавтра. Твой отец, случайно, не говорил, сколько мы там пробудем?
— Говорил. Он сказал — даже если мы там задержимся, то только на ночь, не более. В Лионе вообще не собирались делать остановку, но отец считает, что всё же стоит там переночевать, так будет удобнее. Нужно только заранее, до вступления в город, договориться, сколько мы там пробудем. Наверное, наутро после прибытия в Лион армия разделится. Силы Филиппа двинутся на восток, а мы направимся на юг, вдоль Роны, к Авиньону и Эксу, а после — к Марселю. К тому времени, как мы доберёмся до Лиона, нас, претендентов, должно набраться два десятка или больше. Есть ещё один отряд рыцарей, который направляется на соединение с нами из командорства Помьер, что в нескольких милях к северо-востоку от Лиона; они должны привести ещё как минимум шесть кандидатов. Наше посвящение в Лионе будет тайным храмовым обрядом, не имеющим никакого отношения к армии мирян, и, скорее всего, произойдёт во время ночёвки в городе, на одном из ночных богослужений.
— Наверное, так и случится, хотя это тайна, которую посторонним знать не положено. Посвящение станет для тебя большим шагом вперёд, но, наверное, после этого нам нечасто придётся встречаться. Храм основательно загружает послушников поручениями; становится легче дышать только после посвящения в полноправные рыцари ордена.
Де Тремеле встал, собираясь уходить, но замешкался.
— Что-то не так? — спросил Андре.
— Я не совсем понял, что ты сказал про Лион. Вернее, про прибытие туда. Что ты имел в виду?
Сен-Клер ухмыльнулся и потянулся, как кот, прежде чем снова податься к огню, опершись локтем о колено.
— Подумай вот о чём, Бернар. Завтра, вместо того чтобы ехать и жалеть себя, постарайся оглядеться по сторонам и вдуматься. Мы вместе работали с де Сабле, готовя флот; так вот, подготовка армии во многом с схожа с подготовкой флота, только армия гораздо больше. Неизмеримо больше. С первого взгляда это не очень заметно, потому что все суда можно пересчитать по мачтам, а здесь мы видим только тех, кто находится неподалёку. Но на самом деле нас окружает сто тысяч человек... А ещё в армии есть кони, подводы, боевые машины и снаряжение. А теперь припомни, с каким самым большим отрядом тебе приходилось путешествовать по суше?
Де Тремеле в задумчивости нахмурился.
— С отрядом в сто человек, — наконец ответил он. — Я ездил в Наварру с моим сеньором, когда был совсем юнцом, лет восемь тому назад. Нас было сто девять человек, не считая лагерной прислуги.
— Ну и сколько с вами было прислуги?
Де Тремеле пожал плечами.
— Конюхи, слуги, повара, кузнецы... Кто знает — может, двадцать душ, может, чуть больше.
— Значит, ваш отряд состоял примерно из ста сорока человек. И вы сталкивались с трудностями, когда нужно было подбирать место для лагерной стоянки?
— Ещё бы, каждый день. Я хорошо помню, потому что мне приходилось находить места для ночлегов, а я этого терпеть не мог. В поисках подходящего места для лагеря я был вынужден разъезжать каждый день, порой с утра до вечера, удаляясь на несколько миль от отряда. Бывало, рыскал весь день напролёт, но так ничего и не находил!
Сен-Клер встал и обвёл взглядом спящий лагерь.
— А наш лагерь огромен. Здесь более тысячи тамплиеров — только рыцарей, — а если прибавить остальных, получится человек на триста больше. Но обрати внимание, пожалуйста, — это всего лишь один лагерь. А в Лионе нужно будет разбить не меньше сотни лагерей вроде нашего. Скорее всего, их будет двести, потому что большинство отрядов примерно вдвое меньше отряда храмовников. Так разве удивительно, что приходится продумывать все детали пути? Например, вчера, выступив в поход, мы не двинулись вперёд одной колонной. Большинство отрядов разошлось в разные стороны, и войско двигалось фронтом шириной в две мили. Завтра мы развернёмся ещё шире, мили на четыре.
— А зачем?
— А затем, дружище, что, если мы этого не сделаем, ноги марширующих людей, копыта и колёса превратят в пустошь всю землю, по которой мы будем двигаться двухмильным фронтом. Во всём здешнем краю нет настолько прочной и широкой дороги, чтобы она выдержала наше войско; если же пройти по полям, после такой прогулки их придётся восстанавливать не один год. Когда нам встречается лес — такое уже бывало, — мы ничего от него не оставляем. Сто тысяч человек, их кони и повозки. То, что такая армия вообще способна двигаться в некоем порядке, уже чудо, но, когда мы доберёмся до Лиона, наверное, уйдёт целый день лишь на то, чтобы направить все отряды на отведённое для них место. О том, чтобы разместить всех в городе, нет и речи: хочешь не хочешь, а палатки будут разбиты на полях вокруг Лиона... Хотя от одной этой мысли мне становится не по себе. Наверное, на том я закончу разговор и пожелаю тебе доброй ночи.
Сен-Клер встал, и в тот же миг по лагерю разнёсся сигнал отбоя. Андре кивнул другу на прощание.
— Доброго тебе сна. И постарайся не ломать голову, где и как такая прорва народу может раздобыть припасы, чтобы прокормиться в пути.
— Чёрт побери, Сен-Клер, теперь я точно не буду спать всю ночь!
Андре ухмыльнулся.
— Ну, коли так, доброго тебе бдения, — бросил он, прежде чем уйти.
ГЛАВА 7
После церемонии посвящения в послушники, состоявшейся в Лионе, жизнь Андре Сен-Клера круто изменилась. Весь привычный ему жизненный уклад остался в прошлом. Члены ордена подчинялись строгому уставу, созданному на основе древнего монашеского устава святого Бенедикта, с дополнениями, сделанными святым Бернаром специально для Храма.
Самой большой переменой для Андре и его товарищей-послушников стало то, что теперь им приходилось присутствовать на бесконечной череде молебнов и чтений из Святого Писания, отнимавших много времени и днём и ночью. Но даже в перерывах между молитвами послушнику редко удавалось выкроить свободную минутку, ибо его, как правило, загружали работой. Создавалось впечатление, что устав, по которому они теперь жили, был специально разработан для того, чтобы заставить послушников позабыть обо всех их прежних привычках и заставить окончательно распрощаться с прошлым.