Сокровище влюбленных
Шрифт:
— Не хочу.
— Я думал, тебе интересно, — спокойно сказал Мэтью и стал ждать, когда любопытство победит ее раздражение. Ждать пришлось недолго. С недовольным видом Тейт выхватила пакет и прыгнула в море.
При ближайшем рассмотрении «Морской дьявол» оказался еще хуже, чем издали. К тому же он вонял рыбой. Правда, снаряжение было аккуратно сложено и закреплено, но палубу не мешало покрасить или хотя бы вымыть. Пара перевернутых ведер и свернутая койка служили сиденьями. Сквозь окна маленькой рубки — грязные, в соляных разводах — виднелась еще одна койка, подвесная.
— Это не «Куин Мэри» [1] , но и не «Титаник», — невозмутимо заметил Мэтью, забирая у Тейт пакет и складывая свой костюм в большой пластмассовый бак. — Пить хочешь?
Тейт снова огляделась.
— Есть что-нибудь стерильное?
Мэтью откинул крышку ящика-холодильника, выудил банку пепси и бросил ей.
— Вы живете на судне?
— Угадала.
Он прошел в рубку, и Тейт потянулась к шпаге, погладила ее.
Украшала ли она пояс испанского капитана? Убивал ли он ею пиратов? Сжимал ли ее в руке, когда волны обрушились на его корабль?
1
«Куин Мэри» — лайнер, пришвартованный к пирсу Лос-Анджелеса и превращенный в отель.
Тейт подняла глаза и увидела, что Мэтью стоит в дверях рубки и следит за ней. Она смущенно отдернула руку, открыла банку, отпила и как можно небрежнее заметила:
— У нас дома есть шпага. Шестнадцатый век.
И не стала уточнять, что у них только эфес, и тот — сломанный.
— Вам повезло. — Мэтью взял шпагу, уселся на палубу. Он уже сожалел о своем импульсивном приглашении. Сколько он ни убеждал себя, что Тейт молода для него, не помогало. Мокрая футболка слишком плотно облепляла ее, чуть позолоченные солнцем ноги казались слишком длинными. А голос… чертовски сексуальный голос. Голос женщины, а не ребенка.
Тейт хмуро смотрела, как он терпеливо отчищает ржавчину.
— Зачем тебе партнеры?
Мэтью не поднял глаз.
— Я не говорил, что мне нужны партнеры.
— Но твой дядя…
— Деловой стороной занимается Бак.
Тейт поставила локти на колени, подперла руками подбородок.
— А чем занимаешься ты?
Он наконец поднял глаза, беспокойные, в противоположность терпеливым рукам.
— Охотой.
— Это чудесно, правда? Где ты нашел монету? — В ответ на озадаченный взгляд Мэтью Тейт коснулась серебряного диска на его груди. — Эту.
— Моя первая добыча, — неохотно сказал он. — В Калифорнии. Мы жили там некоторое время. Почему ты решила нырять с аквалангом вместо того, чтобы сводить с ума очередного студентика?
— Это слишком легко, — сказала Тейт, стараясь выглядеть как можно искушеннее, — а я предпочитаю трудные задачи.
— Осторожнее, малышка.
— Мне уже двадцать, — заявила она с высокомерной гордостью юной женщины, прибавив себе пару месяцев. — А почему ты не работаешь?
Мэтью усмехнулся.
— Потому что я отличный искатель сокровищ. Если бы ты была половчее, то не злилась бы сейчас из-за шпаги.
Ему не удалось раздразнить Тейт.
— А где твой отец? Он бросил подводную охоту?
— Можно и так сказать. Он умер.
— О, прости.
— Девять лет назад. Мы тогда плавали в Австралии.
— Несчастный случай?
— Нет. Он был слишком опытен для несчастного случая… Его убили.
Мэтью так безразлично произнес «убили», что до Тейт смысл слова дошел не сразу.
— О господи, как…
— Я не знаю наверняка. — Он даже не знал, почему сказал ей это. — Отец спустился под воду живым, а подняли мы его мертвым. Передай мне ту тряпку.
— Но…
— Хватит. Какой смысл ворошить прошлое!
Тейт подавила желание положить ладонь на его исцарапанную руку, резонно рассудив, что ему это не понравится.
— Странное заявление для искателя сокровищ.
— Детка, смысл имеет только то, что полезно в данный момент. Как эта шпага.
Тейт рассеянно взглянула на шпагу и прошептала:
— Серебро. Это серебро. Офицерская. Я так и знала.
— Отличная вещь.
Забыв обо всем, кроме находки, Тейт провела кончиками пальцев по блестящему эфесу.
— Думаю, восемнадцатый век.
— Неужели?
— Я специализируюсь по морской археологии. — Тейт нетерпеливо откинула с глаз челку. — Она могла принадлежать капитану.
— Или любому другому офицеру, — сухо заметил Мэтью. — В ближайшем будущем я не буду испытывать недостатка в пиве и креветках.
Тейт ошеломленно отпрянула.
— Ты собираешься продать ее? За деньги?
— Не за раковины же.
— Но разве ты не хочешь узнать, откуда она, кому принадлежала?
— Не особенно. — Мэтью повернул шпагу, и эфес блеснул на солнце. — На острове есть один торговец антиквариатом. Он даст приличные деньги.
— Это ужасно! Это… — Тейт вскочила на ноги, лихорадочно подыскивая самое оскорбительное слово. — Это невежество. Шпага могла принадлежать капитану «Изабеллы» или «Санта-Маргариты». Это археологическая находка. Ее место в музее.
«Любители, черт побери!» — с отвращением подумал Мэтью, вставая.
— Ее место там, куда я продам ее. Я ее нашел.
Тейт представила, как шпага пылится в лавке или, еще хуже, продана какому-нибудь случайному туристу, и сердце ее сжалось.
— Я дам за нее сто долларов.
Мэтью улыбнулся.
— Рыжик, я мог бы получить больше, просто расплавив эфес.
Тейт побледнела.
— Ты шутишь! Ты не сможешь! — Еще как сможет! Тейт мысленно распрощалась со стереосистемой, которую собиралась купить. — Две сотни.
— Я все же попытаю счастья на острове.
— Авантюрист!
— Не спорю. А ты — идеалистка. — Мэтью насмешливо улыбался, глядя на ее сжатые кулаки, пылающие глаза, разгоревшиеся от гнева щеки. Потом взглянул поверх ее плеча. — И, кажется, Рыжик, на радость или на горе, мы партнеры.