Сокровище

Квик Аманда

– Сюда, миледи, – шепотом позвал Фалк. Он обогнул ветхий сарай. – Скорее!

Нет-нет, совершенно незачем беспокоиться, говорила себе Элис, вряд ли Хью пострадает – он слишком умен и искусен в бою. Такие рыцари, как он, всегда на коне! Она печально вздохнула. Ее отец, сэр Бер-нард, был точно таким же. Большую часть своей жизни он провел в Северной Франции, гоняясь за славой и богатством, которых, по его мнению, можно добиться только в турнирах. Но это были лишь слова, грустно вздохнула Элис. Чего он действительно добивался на турнирах – и в чем весьма преуспел, – так

это свободы, свободы от всех обязательств мужа и отца.

Элис редко видела его. Обрывки воспоминаний, не очень ясные, рассыпанные бисером по длинной веренице лет, – вот все, что у нее сохранилось.

В ее памяти он остался красивым, веселым – с курчавой рыжей бородой и ярко-зелеными глазами. Шумный, неунывающий, со всем пылом отдающийся охоте, турнирам и, по словам ее матери, разгулу, – таков был ее отец.

Бернард редко появлялся дома, но его краткие визиты были самыми яркими событиями в жизни маленькой девочки. Он всегда приезжал неожиданно, обрушивался словно снег на голову – с подарками и с самыми невероятными историями. Он подхватывал Элис на руки и кружил ее по большому залу. Во время его короткого пребывания дома, казалось, все вокруг начинало светиться от счастья, и в первую очередь ее матушка.

Но вскоре Бернард снова отправлялся в путь, его душа жаждала приключений, и он уезжал на очередной турнир куда-нибудь очень далеко или отправлялся покутить в Лондон. Элис помнила, как убивалась матушка после очередного отъезда Бернарда.

Семья стала чаще видеть Бернарда после рождения сына и наследника. Тогда он решил остепениться и вернуться в лоно семьи. Радости Хелен не было границ. Но после несчастного случая, когда Бенедикт, упав с лошади, повредил ногу, Бернард снова принялся за свое, вспомнив старые привычки. И снова потянулись длинной чередой поездки то в Лондон, то на север Франции. И с каждым разом его отлучки становились все продолжительнее.

Хелен, чтобы скрасить свое одиночество, занялась составлением книги, где описывала свойства лекарственных трав и рецепты приготовления снадобий. Она увлекалась травами все больше и больше, незаметно отдаляясь от детей.

И когда Бернард приезжал домой, ее глаза уже не светились радостью, не было в них и слез, когда он уезжал. Теперь ее мать хотя бы не страдала.

Она все чаще уединялась в кабинете, забывая обо всем на свете, и вскоре заботу о большом хозяйстве Элис пришлось взвалить на свои плечи. Как и заботу о Бенедикте. Элис поклялась дать ему хорошее воспитание. Конечно, заменить родителей она не могла. Как и избавить его от той боли, какую причинил ему отец, отвергнув его. При одном упоминании имени отца в глазах Бенедикта вспыхивала обида, а Элис хотелось плакать от бессилия – она не могла ничего изменить.

Но настоящая беда пришла позже, когда Элис не смогла отстоять замок и земли – наследство Бенедикта…

– Миледи?

Элис тряхнула головой, прогоняя прочь печальные воспоминания.

– Куда мы идем, Фалк?

– Тише! – Он яростно замахал на нее руками. – Вы хотите, чтобы вас услышали?

– Я хочу знать, куда ты ведешь меня. – Элис обошла ветхий сарай и увидела, что сорванец,

присев, притаился в кустах. – Вчера я слышал, как этот трубадур уговаривал белокурую даму встретиться здесь, в зарослях у ручья.

– Ты уверен?

– Если его там нет, можете не платить мне, – великодушно предложил Фалк.

– Прекрасно, – отозвалась Элис. – Веди.

Фалк пригнулся и начал пробираться через густой кустарник, разросшийся на берегу звонкого ручья.

Элис подобрала юбки и последовала за ним. Ее мягкие кожаные туфельки безнадежно испорчены, подумала она.

Через мгновение женский вскрик заставил ее замереть. Она схватила Фалка за руку.

– Что это? – не на шутку встревожилась Элис.

– Белокурая подает голос. – Этот звук, по всей видимости, нисколько не удивил мальчугана.

– На нее кто-то напал. Мы должны помочь ей!

Фалк изумленно уставился на нее широко раскрытыми глазами, словно она сошла с ума.

– Сомневаюсь, что ей нужна какая-то помощь, по крайней мере, от нас.

– Почему же нет?

– Судя по звукам, ваш красавец трубадур умело перебирает ее струны.

Из-за ближайших кустов снова раздался пронзительный женский вскрик.

– Перебирает, ее струны? Не понимаю. Ей причиняют боль! Нужно что-то делать.

Фалк закатил глаза:

– Да трубадур просто катает ее в высокой траве, миледи.

– Катает ее? Как мяч, хочешь сказать? Господи, да чего ради ему это делать?

Фалк тихонько застонал:

– Миледи, вы действительно не понимаете? Он занимается с ней любовью.

– Здесь? В кустах? – Элис была так шокирована, что споткнулась, зацепившись за какую-то ветку, и чуть не ткнулась носом в землю.

– А где же еще? – Фалк успел, поддержать ее. – Воспользоваться шатром ее мужа они не могут. А у трубадура своего шатра нет.

Лицо Элис залилось краской. Мальчишка совершенно озадачил ее. Совсем юнец, не старше Бенедикта, а знает о таких вещах гораздо больше ее.

– Понимаю. – Она постаралась сказать это как можно более непринужденно, будто нисколько не удивлена.

Фалк даже пожалел Элис, пребывавшую в явном замешательстве.

– Хотите подождать здесь, пока они закончат?

– Да, пожалуй, не стоит им мешать.

– Воля ваша. – Фалк протянул руку. – Я свою часть сделки выполнил. Если вы будете так добры и заплатите мне, я займусь другими делами.

– А ты уверен, что это тот самый трубадур Гилберт развлекается сейчас в кустах с дамой? – спросила Элис.

– Взгляните-ка. – Кивком головы Фалк указал туда, где на земле под склонившимися ветвями ярким пятном горела оранжево-желтая туника.

Элис проследила за его взглядом:

– Это же туника Гилберта, по крайней мере очень похожа, а рядом его лютня.

Хриплый мужской стон донесся из кустов как раз в тот момент, когда Элис расплачивалась с Фалком. – Теперь, судя по звуку, трубадур решил сыграть на своем инструменте, Я бы назвал его охотничьим рогом. – Фалк крепко сжал в руке монетки. – Но не беспокойтесь, благородная леди, я слышал, как он увещевал белокурую красотку, что знает не одну мелодию!