Сокровище

Вульф Трейси

– Джикан, я давно хотел спросить тебя, какие ты используешь средства для волос? Потому что твой конский хвост всегда выглядит безупречно.

Секунду мы все потрясенно смотрим на Флинта, а затем все разражаются смехом. Даже Джексон улыбается. А Джикан смотрит на Флинта так, будто понятия не имеет, откуда он взялся и о чем говорит.

Но затем он тоже смеется и, повернувшись, идет дальше, на этот раз уже не в таком сумасшедшем темпе.

– Джикан, – начинаю я, не зная, что скажу в следующую секунду, зная только, что мне надо что-то сказать. –

Прости, если наше появление здесь и наши просьбы о помощи выбивают тебя из колеи.

– Ничего не выбивает меня из колеи, Грейс. Просто никто не любит, когда его тычут носом в ошибки.

– Значит ли это, что Мир Теней был ошибкой? – спрашивает Иден, пристально глядя на Джикана своими фиалковыми глазами.

– Нет, это было нечто большее, – отвечает он. – Это была месть.

Глава 13

Коктейль «Мимоза»

Когда мы доходим до главной башни, Джикан открывает тяжелые деревянные двери и вздыхает.

– Хотите «Мимозу»? – спрашивает Кровопускательница, встретив нас у дверей. – Алистеру я уже налила бокал, он пьет его в маленькой гостиной.

– «Мимоза» в полночь? – одними губами произносит Хезер, глядя на меня. Я пожимаю плечами и отчаянно стараюсь удержаться от улыбки. Конечно, моя лучшая подруга ожидала, что та, кого называют Кровопускательницей, будет вести себя иначе – она должна была предложить нам кубки, наполненные кровью людей, подвешенных над ведрами в углу, а никак не коктейли с шампанским.

Я решаю не сообщать Хезер, что прежде моя бабушка действительно творила такие вещи, но тут Джикан отвечает:

– Я возьму одну «Мимозу», Кассия. – Затем поправляется: – Нет, не одну, а две.

– Сразу два бокала, да? – сухо спрашивает Хадсон.

– После того потока драконьей мочи, который я только что наблюдал на этом поле, я бы выпил и три бокала зараз, – отвечает Джикан, и в его голосе звучит раздражение.

– Драконьей мочи? – Флинт морщится.

– Думаю, он имеет в виду драконье дерьмо, – говорит Иден, и на лице ее отражается такое же отвращение, как и на лице Флинта.

– Он имеет в виду дерьмо собачье, – устало объясняет Кровопускательница. – Он говорит на всех земных языках – и понимает только половину из них.

Хезер фыркает от смеха, и я ожидаю, что сейчас Джикан повернет голову и заморозит ее, но вместо этого он отвечает:

– Эй, я напоминаю это.

На сей раз смеемся мы все – мы не понимаем, что он имел в виду на самом деле и было ли это оговоркой, но от этого его заявление кажется только смешнее.

– А теперь я могу получить выпивку? – спрашивает Джикан и подмигивает Кровопускательнице.

Но не тут-то было. Она твердо отвечает:

– Если учесть, как ты сейчас вел себя, тебе повезет, если я позволю тебе вообще войти в мой дом, не говоря уже о распитии моего шампанского.

– Брось, Кассия, если бы, выходя на поле, твой Алистер всякий раз не был пьян, мне бы не приходилось поправлять

его.

– Возможно, если бы ты так не поносил его, ему не надо бы было напиваться всякий раз, когда он судействует на ваших товарищеских матчах, – парирует Кровопускательница, тряхнув головой, но все же протягивает ему два бокала, прежде чем повернуться и направиться в сторону малой гостиной – где бы она ни находилась. После того как она и Алистер опять поселились в этом замке, он стал совсем не таким, как прежде. Как и сама Кровопускательница.

Старуха, которой она была, когда я впервые увидела ее, исчезла – теперь ей на вид тридцать с небольшим, у нее смуглая гладкая кожа и длинные локоны, заправленные под тюрбан того же оттенка, что и ее струящаяся туника с поясом. Только цвет ее глаз остался тем же – вихрящимся изумрудно-зеленым, меняющим яркость в зависимости от ее эмоций.

Мы идем за Кровопускательницей, и Хезер непрерывно вертит головой, оглядываясь по сторонам.

– Потрясающе! – шепчет она, глазея на каменные стены огромных коридоров и на висящие на них оружие и гобелены.

Я вспоминаю, как бродила по коридорам Кэтмира в первые часы после моего появления там, ошеломленная и охваченная трепетом, и пыталась понять, как моя жизнь могла сделать такой странный и резкий поворот. Жаль, думаю я, что у меня не было возможности показать ей Кэтмир до того, как Хадсону и Джексону пришлось разрушить его, чтобы спасти нас всех, но затем оставляю эту мысль.

Потому что, как, вероятно, выразился бы Джикан, если бы да кабы, да во рту росли дубы…

К тому же Круг собрал такую команду, чтобы отстроить Кэтмир заново, что он наверняка станет лучше, чем был. Просто мне хочется, чтобы он стал таким не когда-нибудь, а уже сейчас.

Наконец Кровопускательница останавливается перед тем, что, насколько я помню, прежде было довольно унылой функциональной комнатой для совещаний. Но когда она распахивает застекленные двери из красного дерева, я понимаю, почему теперь она называет это гостиной. Потому что в этой комнате не осталось и следа функциональности.

Светло-серые камни стен обшиты теперь бледно-зеленой тканью, на которой изображены березы, цветы и порхающие птицы. Шторы имеют цвет морской волны, как и стильный ковер, укрывший шершавый каменный пол. С потолка свисают хрустальные люстры, а мебель выглядит красивой и удобной.

Особенно это относится к креслу времен королевы Анны, в котором сидит Алистер, медленно потягивая большущую «Мимозу».

– Дедушка, – говорю я, идя к нему.

– Грейс! – Он вскакивает на ноги и бросается мне навстречу. И, хотя он выглядит молодым, обнимает он меня как дедушка, и его объятия такие же крепкие и утешительные, как обволакивающий меня старомодный аромат парфюма «Арамис». – Я надеялся, что ты зайдешь, чтобы повидать меня.

– Я бы не покинула замок, не поздоровавшись с тобой, – говорю я, когда он усаживает меня рядом с собой на один из изящных розово-золотых диванов.