Сокрушенная империя

Джейд Эшли

Ага… он отправляет людей в больницу. Например, дерьмового брата Стоуна, Томми.

Он вырывает телефон из ее руки.

– Похер.

После этого он убегает как девчонка, коей и является.

Дилан смотрит на меня рассерженным взглядом.

– Какого хрена, Оук? Ты пытаешься вернуться в тюрьму?

– Он первый начал.

Она поднимает брови.

– Серьезно? Тебе сколько, пять?

– Это правда, – рычу я. – Я занимался своими делами, а он подошел ко мне.

Она потирает

лоб.

– И каким-то образом твоя рука оказалась на его шее, потому что…

– Он сраный трусливый кусок гребаного дерьма.

Дилан раздраженно вскидывает руки.

– Это все объясняет.

– Я серьезно, Дилан. Этот урод не может смириться с тем фактом, что Бьянка не хочет замуж и отменила свадьбу, и думает, будто конфликт со мной поможет ему это исправить.

Дилан открывает и закрывает рот, словно рыба на суше.

– Бьянка отменила свадьбу?

– Да. Насколько я знаю.

Она шумно выдыхает.

– Вау. В смысле это не плохо, – она тычет мне пальцем в лицо, – а вот то, что ты ввязываешься в драки – еще как.

– Этот мудила заслужил.

– Возможно, но у тебя уже есть судимость и последнее, что тебе сейчас нужно, снова оказаться на радарах полиции, потому что они отправят тебя обратно в тюрьму. – Она приобнимает меня. – Пойдем. Я куплю тебе обед, и мы поговорим об этом.

Мы собираемся уходить, но тут я вспоминаю, что она сказала на прошлой неделе.

– Дилан?

– Да?

– Ты правда думаешь, что я смогу писать песни?

Она улыбается.

– Правда, Оук.

Я раздумываю об этом с минуту.

Слова Стоуна о том, что я гожусь только в уборщики, не должны меня задевать. Но задевают.

Всю свою жизнь я делал только необходимый минимум. Никуда не стремился. Не верил в себя. Ведь я настолько боялся, что у меня ничего не получится, что даже не пробовал.

– Как думаешь, ты можешь позвонить тому парню, Лэндону?

Глава тридцать девятая

Бьянка

Я стучу каблуками по ступенькам, поднимаясь в его квартиру.

Очевидно, Оукли на меня обижен, но вместо того, чтобы поговорить со мной об этом… он меня избегает. И мне это надоело.

Я стучу кулаком в его дверь так сильно, что рука начинает болеть.

Мне насрать, что сейчас раннее утро и у него выходной. Мне нужно поговорить с ним, сейчас.

Дверь распахивается после седьмого удара.

Мне приходится напомнить себе о необходимости дышать, ведь когда он открывает дверь, нам нем надеты только серые пижамные штаны.

Оук подносит к губам ложку с хлопьями, залитыми молоком в его тарелке.

– Привет…

– Ты обещал! – кричу я. – Обещал, что не бросишь меня, но стоило

мне сделать то, что тебе не понравилось, и ты обиделся, а потом сбежал. – Я тычу в него пальцем. – Это не круто, Оукли Зэленка. Я знаю, что тебе тяжело от того, что я со Стоуном, но ты не имеешь права строить обиженного из-за моего решения, поскольку сам отказываешься рассказывать мне, что было между нами.

Он продолжает есть хлопья, пристально изучая меня.

– Ты закончила? – Я смотрю, как двигается его шея, пока он глотает. – К твоему сведению, я собирался предложить тебе провести сегодня время вместе.

Я сжимаю руки в кулаки.

– И почему не предложил?

Его губы изгибаются в усмешке, когда он смотрит на часы.

– Потому что сейчас девять утра субботы, а ты не жаворонок.

Что ж, логично.

– Оу.

Я напрягаюсь, когда он делает шаг вперед. Он смотрит на меня страстным взглядом.

– И чтоб ты знала, малышка. Мне насрать на твоего маленького парня.

И вот всего одной фразой он сровнял Стоуна с землей.

Я собираюсь сказать, что нам лучше не говорить о нем, но Оукли произносит:

– Дай мне одеться, и я отведу тебя позавтракать, а потом нас ждет небольшое приключение.

Все мое внимание приковано к нему.

– Приключение? Какое приключение?

Вернувшись к хлопьям, он подмигивает.

– Увидишь.

* * *

Я непонимающе смотрю на здание.

Когда Оукли говорил о том, что нас ждет приключение, я и подумать не могла, что он имел в виду что-то настолько… постоянное.

Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, поскольку мне не нравится мысль о том, что иголки с чернилами будут впиваться в мою кожу.

– Я тоже должна буду что-то набить?

Он качает головой.

– Нет. Ты здесь для моральной поддержки.

– Ох, – дразню его я. – Ты хочешь, чтобы я держала тебя за руку?

В его взгляде столько мучений, что мне становится больно.

– Всегда.

После этого он открывает дверь, и мы входим внутрь.

Я смотрю на Оукли, пока он здоровается кулаками с каким-то рослым парнем за стойкой.

– Как дела, мужик?

– Как только будешь готов, – говорит ему парень.

Я уже сгораю от любопытства. Мы идем в дальнюю комнату.

– Что ты будешь бить?

В его взгляде снова мелькает загадочный огонек.

– Увидишь.

Оукли садится на большое черное кресло, а я устраиваюсь напротив. Мгновение спустя я слышу жужжание тату-машины. Моргаю от замешательства, потому что парень начинает делать тату на пальцах Оукли.