Соль для вкуса
Шрифт:
Тот злосчастный день прорисован в моей голове до мельчайших деталей. Закован в цепи, чтобы ничего не забыть. Чтобы не потерять из памяти ни одну мелочь.
Я уже как две недели познавал все трудности рабочей деятельности и задержался в офисе до позднего вечера, чтобы добить данное мне задание до конца и не переносить его на следующий день.
Чёрт меня дёрнул потащить результаты работы своему наставнику в кабинет. Подойдя к двери, уже хотел дёрнуть за ручку, как услышал отголоски разговора, в котором прозвучала наша с отцом фамилия. И всё бы ничего. Что тут такого? Совершенно
А эмоции, проскользнувшие в голосе, когда он говорил о моём отце. Ненависть. Презрение. Агрессия.
Я завис, напрягая слух, чтобы понять, причины такого отношения к моему родителю.
И чем больше слышал, тем сильнее по моему затылку бегал скоп мурашек. Тем больнее у меня сводило челюсть от широко открытого рта. Тем быстрее колотилось моё сердце.
В голове молотом стучали слова:
«Если Фролов надумает вернуться в Россию и отобрать мой бизнес…»
«Будет ждать маленький сюрприз…»
«Я подготовил бумаги…»
«Он ни о чём не догадывается…»
«Эти документы бесспорно указывают на его причастность… Я останусь чистым…»
«Фролов сядет и ничего не сможет доказать…»
«Мошенничество в чистом виде…»
«Пусть только вернётся и я не стану терять время…»
Я тогда настолько растерялся, что просто проворонил момент, когда Фёдоров закончил разговор и открыл дверь кабинета прямо перед моим носом.
Лиза права, я и правда тормоз…
Вот так я и попался.
Вот тогда я и застрял в этой ядовитой паутине. И чем больше пытался распутаться, тем сильнее эта сеть сковывала мне движения и отравляла моё существование.
Фёдоров тогда ничего не сказал. Ни единого слова. Только посмотрел. Этим чёртовым мутным взглядом, которым «награждает» меня по сей день. Человек, которого я знал с самого рождения и считал чуть ли не дядей, оказался чужим и опасным в один миг.
Он просто зашёл обратно в свой кабинет и закрыл перед моим ошарашенным лицом дверь. Он не сомневался, что я побегу докладывать отцу и его это ничуть не пугало. Совершенно. Было ощущение, что ублюдок только и ждал этого момента. Чтобы всё вскрылось. Чтобы отец вернулся.
Я в состоянии шока не распознал провокацию и следовал по указаниям интуиции.
Да. В тот чёртов день я разочаровался в людях основательно. Фёдоров сделал лишь надрез, но полностью в глубину сердца вогнал нож мой родной отец.
Не поверив мне…
— Отец!! — прохрипел я в трубку, задыхаясь от переполняющих эмоций и быстрого бега до своей машины.
— Сын? — сонно пробормотал отец. — Ты в курсе, что у нас глубокая ночь?
— Отец! Я должен тебе рассказать… — пытался перевести дыхание я, выезжая с офисной парковки.
— Это не может подождать до утра?
— НЕТ! — рявкнул я. — Чёрт! Отец, Фёдоров не тот, кем кажется…
— Чего? — плохо соображая спросил мужчина.
— Я только что подслушал его разговор с неким типом, где он сказал, что собирается засадить тебя в тюрьму. Что подделал какие-то документы и из-за них ты сядешь по статье «Мошенничество»…
— Пётр, ты перебрал с алкоголем
— ДА НЕТ ЖЕ!!! — завопил я, вжимая педаль газа в пол. — Я не пил!! Я только что своими ушами слышал, как он говорил, что не позволит тебе вернуться и возобновить управление компанией!!
— Так. Сын. Слушай меня внимательно. Ты сейчас пытаешься оклеветать человека, который тебя из роддома встречал. Который прошёл вместе со мной огонь и воду. Который плакал вместе со мной на похоронах моих родителей и который громче всех радовался на нашей с твоей мамой свадьбе. ТЫ ВООБЩЕ ОСОЗНАЁШЬ, ЧТО ЗА БРЕД ТЫ НЕСЁШЬ?!
— Отец… я ничего не придумываю. Я только что сам… — попытался донести до отца правду, но только больше его злил.
— ХВАТИТ! — оборвал он.
— Но отец, он хочет тебя подставить, он… — отчаянно затараторил я.
— Я СКАЗАЛ ХВАТИТ!!!!! — прогремел Фролов-старший. — Я не знаю зачем ты это делаешь, но у тебя ничего не выйдет!!! Он всегда считал тебя своим сыном, хоть и родных детей у него нет. И я знаю, что говорю. Это твоя благодарность? Я доверяю Коле как самому себе и не позволю тебе его очернять!
— А мне? — пришибленно спросил я. — Мне ты доверяешь?
— Иди проспись, сын. И я больше никогда не хочу слышать этот абсурд снова. — и он отключился.
Нажал отбой не только в телефоне, но и внутри меня.
Меня снова предпочли другому. Снова отодвинули на задний план. Снова отвернулись.
Я замкнулся. Недоверие родного человека убило наповал. Я тогда и правда напился. Пошёл в какой-то бар и заливал в себя всё, что видел. Пытался забыться. Но отчаяние душило, а горечь разъедала сердце.
Обида во мне кричала, что и «пошли все в задницу». Я пытался помочь. От моей помощи отказались. Я безумно хотел оставить всё как есть и пустить ситуацию на самотёк.
Но не смог…
Практику никто не отменял и через пару дней Фёдоров сам появился на пороге моего кабинета:
— Что-то твой отец не торопится мне звонить … Неужели не разболтал папочке всю правду?
— А должен был? — стиснул челюсть и кулаки под столом.
Ублюдок окинул меня хладнокровным взглядом.
— А я к тебе с предложением, Пётр. Любопытно?
— Нет.
— Уверен, что да. Ты только кажешься таким чопорным, парень, не забывай, я знаю тебя с пелёнок.
— Сейчас расплачусь. — огрызнулся я.
В ответ получил равнодушный смех.
— Ты ещё не знаком с моей дочерью Кариной? — не обращая внимания на мою холодность продолжил мужчина. — Так вот. Она тебя видела несколько раз, и ты ей понравился. — выдержал драматическую паузу. — У неё есть… небольшой дефект во внешности… Она с детства боится врачей и поэтому слыша об операции, впадает в неконтролируемую истерику. — мужчина скинул с рукава невидимую пыль и сфокусировал на мне внимательный взгляд. — И парни не больно-таки обращают на неё внимание… Их отталкивает то, что они видят. И меня как отца это очень огорчает… — горько вздохнул, на что мне захотелось от души поржать. Полный бред. — Не скажу, что я понимаю её выбор, но когда речь заходит о тебе… она расцветает…