Соль и сирень
Шрифт:
– Неее, - отмахнулся Сократ, легко подняв крышку люка просто топнув по ней, и та сама, как по заказу распахнулась. Легко, несмотря на попу внушительных размеров, спрыгнув в подпол, кот уже оттуда добавил, повысив голос: - Они не оборотни. В Межмирье рыцарями могут стать только аристократы, а среди княжеских семей оборотней нет. Они считают их чем-то вроде…ну, животных. В принципе, если судить логически, то так оно и есть.
– Тогда кто они? – я постаралась не так очевидно клацать зубами от страха.
Сократ что-то невнятно пробормотал,
– Что? – не поняла я, наблюдая за стараниями кота.
– Эйсон – инкуб, - отплёвываясь от пыли, ответил Сократ, когда его рот освободился от ноши. – Тот, который худой – это Кастор, он вампир. А бородач – Иргос, он виверн.
– Кажется, мне нужен гид по здешней флоре и фауне, - с сожалением сообщила я, экстренно оживляя все свои знания по мифологии, так как улавливалась некоторая связь между преданиями из моего мира и местной реальностью. И все же, существовали значительные пробелы в моих знания, которые требовалось как можно скорее заполнить.
– Если кратко, то инкубы питаются сексуальной энергией. Она им нужна для выживания и для поддержания сил. Все инкубы – красавчики, поэтому им барышню соблазнить, как мне молока полакать. Поговаривают, что они могут также на некоторое время одалживать магические способности тех, от кого питались. Но это все на уровне слухов, потому что сами инкубы представляют собой одно из самых закрытых сообществ.
Проговорив так, Сократ взглянул на меня и вдруг возмутился:
– Ну, вот чего ты сидишь?
– А что? – растерялась я.
На самом деле, в моей голове был совершеннейший бардак и вообще соображалось плохо.
– Бери давай мешочек, - указал Сократ. – И прячь под одеждой.
– Зачем? – продолжала я демонстрировать чудеса бестолковости.
– Затем, что тебе надо кучу всего для Академии купить, - выпрямившись, с самой строгой мордой сообщил Сократ и, с разбегу прыгнув на крышку, захлопнул вход в подпол. – Кроме того, на что ты там собралась жить?
– Не знаю, - покачала я головой, боясь даже моргнуть.
– Вот именно! – воскликнул кот. – Не знаешь! А я знаю, мы будем жить вот эти деньги. И не спорь, потому что и так понятно, что ты хочешь сказать. Нет, это не деньги Милены, а мои. Я их скопил. И не надо пытаться говорить, что ты выкрутишься сама. Выкрутишься! Потом! Когда эти деньги закончатся. А сейчас – бери и не спорь, я не хочу голодать и не хочу отправляться охотиться за мышами. Терпеть их не могу! Брррр!
– Ладно, - растерянно согласилась я, не только потому что мне не оставили выбора, но и потому что чуть ошалела от такой длинной и эмоциональной кошачьей тирады.
Отлепившись, наконец, от кровати, я подошла к мешочку, подхватила его за завязки, ощутив всю тяжесть звякнувших монет, и в растерянности застыла.
– Ну, что опять? – раздраженно шаркнул когтистыми лапами по полу Сократ.
– У меня нет таких больших карманов, - покаянно ответила
– Тогда суй в рукав и придерживай рукой! – гаркнул на меня кот.
Я вздрогнула и быстренько сделала, как сказали. Засунула мешочек в рукав левой руки, крепко прижав локоть к телу. И успела как раз вовремя, потому что дверь заскрипела и появилась голова бородатого.
– Сколько можно возиться? Вы готовы? – пророкотал он.
– Да, - уверенно кивнул Сократ и приказал мне. – Возьми с вешалки накидку. Одевай и пошли.
Уже у выхода я кое-как, стараясь не шевелить левой рукой, сняла с вбитого в стену крючка что-то черное, что при ближайшем рассмотрении оказалось не просто накидкой, а плащом-пыльником длиной мне до щиколоток, из тонкой, но прочной ткани и с силуэтом, который напрочь скрадывал все линии фигуры. Единственным плюсом этого плаща было наличие глубокого кармана, куда я украдкой быстро переложила мешочек с деньгами.
– Я в этом наряде похожа на картошку на ножках, - пожаловалась я, покидая дом Милены к которому уже успела привыкнуть, как к своему собственному.
– Ты отправляешься на учебу, а не на бал, - хмыкнул худощавый, которого Сократ назвал Кастором. – Какая разница, как ты выглядишь.
Я промолчала, наклонилась и подхватила Сократа, взяв пушистого на руки. Ответить мне было нечего, да и осознание того, что я стою перед домом ведьмы, держа на плече говорящего кота и мирно беседуя с вампиром, кажется, начало что-то ломать в моем сознании.
– Готова? – спросил у меня предводитель тройки, тряхнув своими шикарными каштановыми волосами к оттенку которых мой взгляд все никак не мог привыкнуть.
– Готова, - решительно выдохнула я, хотя и очень сомневалась в правильности своих действий. Внутренний голос бился в истерике и кричал, что мне надо бежать, что ничем хорошим эта история не закончится и что папа, где –то, в моем мире, сейчас рыщет по старому кладбищу в поисках пропавшей дочери. Но я вздохнула, пригрозила внутреннему голосу кулаком, напомнив о безвыходности ситуации, запихнула в самый дальний и темный чулан сомнения, а после с замирающим сердцем шагнула в заискрившийся световой круг, прижимая к себе толстенькое тельце Сократа. На тот момент, он был моей единственной ценностью.
Глава VII
Вышагнув из сосредоточения искр и серебристого света, первое, что я ощутила – это запах. Запах, который принес теплый весенний ветерок и который сразу же вызвал у меня улыбку на губах. Это был не какой-то конкретный аромат, а скорее симбиоз различных самостоятельных запахов – старых, залежавшихся на пыльной полке книжек, свежескошенной травы, на которой еще не успела высохнуть утренняя роса, булочек с шоколадом, только-только вынутых из печи, и еще чего-то неуловимого, но безусловно притягательного, что хотелось распробовать, покатать языком по небу и насладиться подольше.