Соль и сирень

Rush Greta

– Мира, - примиряюще произнес ушастый, делая шаг ко мне.
– Я всё понимаю, у тебя сейчас рушится прежнее представление о мире. То, что ты знала, то, во что ты верила вдруг оказалось... не настолько истинным, как тебе представлялось. И тебе очень трудно принимать новую информацию. Особенно ту, которая может затрагивать твою семью. Но сейчас это очень важно.

– Что важно?
– развела я руками, а после зло топнула ногой, едва не заорав: - Этот мужик с молотком ошибся!

– Не с молотком, а с молотом, - уверенно поправил Сократ в то время, как Мика позади него глядела на меня не мигая, яростно грызя ногти.
– Это во-первых. А во-вторых,

мужик с молотом - не простой эльф, его предки родом из Туманного Леса. Туманных эльфов невозможно обмануть, им невозможно соврать, именно поэтому многие из них состоят в Судейской Гильдии. Они глядят в самую душу человека, видят его суть. Если он принял тебя за эмпузу...

И ушастый тактично умолк, посматривая на меня мягко, чуть снисходительно, совсем не требовательно и очень понимающе.

– ...значит, это правда, - закончила за Сократа Микаэлла, которая решила озвучить их общую позицию вслух.

– Но это невозможно, - всхлипнула я, ощущая себя абсолютно раздавлено.
– Этого просто не может быть.

И упала на колени, неистово вцепляясь в собственные волосы. Что со мной происходило – я и сама не понимала, но что-то внутри меня ломалось, крушилось и осыпалось.

– Прошло четыре сотни лет с тех пор, как эмпуз видели в последний раз, - тихо проговорил кот, и я ощутила прикосновение мягкой пушистой лапки к руке. – За это время всякое могло случиться. Даже самое невероятное.

– Но если это правда, если её мама, как ты сказал, и была тринадцатой сестрой, - вновь вмешалась в разговор любопытная соседка.
– То, как она смогла выжить в той бойне? Как смогла пережить смерть своих сестер, ведь считается, что это невозможно? И как она оказалась в не магическом мире? Регулярные проходы туда закрыли очень давно, ей пришлось бы прокладывать свой собственный, а без помощи работающих на пограничных пунктах колдуний это невозможно. Значит, у неё должны были быть сообщники…

– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем ответы на эти вопросы, - мудро произнес Сократ, заглядывая мне в глаза.
– Сейчас главное одно - никому не говорить о наших... догадках. Все случившееся должно остаться строго между нами тремя.

И он оглянулся на Микаэллу. Та тут же отреагировала, подняв руки вверх и продемонстрировав нам свои ладони:

– Я - могила. Честное слово, клянусь всеми Богами и Богинями. Никому и никогда.

Сократ деловито кивнул, словно принимая эту своеобразную клятву.

– Тебе надо отдохнуть, прийти в себя, - посоветовал он мне.
– Возвращайся к холму, а мы с твоей соседкой пробежимся по рынку и возьмём все, что тебе потребуется для учебы.

Я кивнула, не особо прислушиваясь к его словам. Вытащила из-за пазухи мешочек с деньгами, сунула Мике и направилась туда, откуда мы пришли. Они еще о чем-то перешептывались за моей спиной пока я уходила, но мне уже не хотелось слушать.

Добравшись до тропинки, по которой мы спустились с холма, я сошла на траву, села и, сорвав стебелек, начала поигрывать им, размышляя о своём. В основном, я думала о маме. Вспоминала, какой она была, какой её описывали папа и бабушка. Что я вообще о ней знаю.

Оказалось, мало. Очень мало.

Я помнила её руки с узкими ладонями и длинными изящными пальцами, на одном из которых всегда было надето крупное кольцо с ярко-желтым камнем. Помнила чуть сладковатый запах её волос. Помнила тепло, которое от неё исходило.

Я помнила, как она читала мне сказки народов мира на ночь, как целовала в лоб перед уходом, как всегда подтыкала одеяло и оставляла включенным свет,

потому что я боялась оставаться в темноте. Я помнила, как она готовила мне завтрак, всегда одно и тоже - яичница «кусочками» и поджаренный хлеб с маслом и повидлом. Уже потом папа рассказал, что мама не умела и не любила готовить, но ради меня делала исключение, и яичница была тем немногим, что она могла сделать вкусно. Все остальное, как рассказывал отец, было несъедобным, сколько бы она не пыталась научиться.

– Грустишь?
– вторгся в моё сознание голос соседки, рывком вырывая из воспоминаний.

Я вздохнула.

– Нет, просто думаю.

– О чем?

– О маме, - я не стала врать.

Микаэлла присела рядом со мной на травку и устремила взгляд поверх островерхих торговых палаток, задумчиво рассматривая потемневший горизонт, который в преддверии грядущего заката начало затягивать малиновой дымкой.

– Знаешь, на самом деле, не все так плохо, как может показаться на первый взгляд, - вскоре произнесла она.

– И почему же?
– не разделяла я её энтузиазма.

– Быть эмпузой не так уж и плохо, - с улыбкой заметила моя соседка.
– Во-первых, это значит, что ты будешь жить долго и на протяжении всего этого срока будешь оставаться молодой.

– То есть, я застряну в своём нынешнем возрасте?
– мрачно поинтересовалась я.

– Я не уверена в этом, - покачала девчонка головой, отчего её косички смешно заскакали вокруг головы.
– Эмпузы – ближайшие родственники вампиров, а вампиры перестают стареть сразу же после достижения совершеннолетия, это примерно на двадцатом году жизни.

– Как-то неопределенно, - заметила я, по-прежнему не излучая особой радости.

– У каждого по-разному, - Микая подтянула колени к груди.
– Все зависит от того, насколько силён вампир. Чем он сильнее, тем раньше входит в стадию зрелости. Скорее всего, у эмпуз также, ведь они похожи.

Мы помолчали, и тут я вспомнила:

– А во-вторых?

– Что во-вторых?
– удивленно моргнула Мика.

– Ты начала с «во-первых», значит, должно быть и «во-вторых».

– Аааа, - протянула девчонка.
– Ну, во-вторых, я хотела сказать, что эмпузы – высокоодаренные создания. С их магией может сравниться разве что магия демонов, а в некоторых случаях, даже превзойти её. Если твоя мать действительно была старшей из тринадцати, то это значит, что она была сильнейшей из сестер, самой могущественной. Возможно, именно это и помогло ей выжить. А тебе, возможно, это поможет выжить в Академии. Конечно, с учетом того, что твоя магия проявилась только сейчас, то её уровень не настолько велик, как у матери, и ты вряд ли когда-либо дотянешь до демонов, но, по крайней мере, не будешь уступать большинству. А это уже многое, больше, чем, например, у меня.

На лицо Микаэллы набежала тень.

– Но тебя же приняли на факультет, - напомнила я, поняв, что не у меня одной здесь есть проблемы.
– Значит, ты тоже владеешь магией.

– Не совсем так, - повела худым плечом Мика.
– Моя бабушка была колдуньей, из-за этого меня и взяли. Из-за этого и из-за того, что у моей мачехи, чтоб её кобыла лягнула, имеются знакомые в Совете Академии. У бабушки они тоже были, ведь и она в своем время закончила Академию, будучи весьма способной студенткой. Но сама по себе я мало, на что способна. Зачатки магии есть, но они минимальные, в том числе, потому что, мой отец - человек. Он не владеет магией ни в каком виде, зато он отличный оружейник. На его фирменное оружие много желающих!