Соль и сирень
Шрифт:
«Тук-тук, тук-тук, тук-тук!», – это стучал метроном, словно напоминая об ускользающем, утекающем водой сквозь пальцы времени.
«Щелк! Щелк! Щелк!», – вторила метроному самая длинная и самая тонкая стрелка, похожа на иглу. Она звучала ровно, резко, сурово и торжественно.
«Тик-так! Тик-так!», – это напоминала о себе стрелка в два раза короче длиной и движущаяся в два раза быстрее неё. Она словно стремилась везде поспеть раньше всех.
«Цооок! Цооок! Цоооок!», - ход этой изящной, словно морозные узоры на стекле, стрелки был больше похож на танец, плавный и непринужденный.
«Клац – клац – клац – клац!», - эта стрелка являлась самой быстрой, она буквально летала над блестящим диском, подобно дикой птице, рвущейся из заточения.
Тук-тук-тук!
Щелк-щелк!
Тик-так!
Цок! Цок!
Клац-клац!
Все звуки смешались в моей голове, слившись воедино, словно отыгрывая безумную пьесу на сумасшедшем балу. Перед глазами поплыл туман, а вверх по пищеводу поползло что-то густое и теплое. Наверное, меня стошнило бы, если бы не резкий звук задребезжавшего металла, впившийся в мозг и выдернувший из ступора.
– Что это? – подхватившись и тут же пошатнувшись, спросила я у проснувшейся и начавшей быстро собирать свои вещи в наплечную сумку Микаэллы.
– А? А… ты о часах? У каждого преподавателя в кабинете стоит хронометр, - и подруга кивком головы указала на ту самую занимательную конструкцию, которая теперь не вызывала у меня ничего, кроме с трудом подавляемой тошноты. – Они сообщают об окончании занятия.
И подружка легко подхватилась с дивана, предоставив мне возможность с трудом шевеля ногами последовать за ней из кабинета.
Проделав обратный путь и спустившись в атриум, мы отправились по пути, ведущем в столовую. Но до столовой не дошли, свернув раньше – в коридор с низкими сводчатыми потолками, откуда периодически что-то капало. И чем дальше мы продвигались, тем мокрее становилась моя одежда.
– Что это капает? – с раздражением спросила я, смахивая со щеки очередную упавшую каплю.
– Искусственное увлажнение, - ответила Микаэлла и пнула попавшийся на пути камешек. Тот ударившись пару раз об каменный пол, улетел куда-то вперед, где было тихо и сумрачно, но дальнейшего звука падения не последовало.
– Что? – не поняла я и оглянулась. За нами, метрах в пяти позади, шли другие девочки, а вот впереди нас не было никого и это пугало. Тем более, что вдруг резко потянуло запахом тины и лягушек.
– Руководству Академии пришлось создать рукотворный водоем, - вздохнула Мика и поправила сумку на плече. – Потому что иначе мисс Цэсна отказывалась здесь работать. Видишь ли, у неё присутствуют…м-м-м-м… определенные требования к условиям работы.
Я было открыла рот, что задать следующий вопрос, но Мика меня опередила:
– Сама все увидишь.
Мы завернули за угол и…вышли прямо к подземному озеру. Покатый свод, илистый налет на неровных стенах, сложенные в небольшие курганы серые гладкие камни, стойкий запах застоявшейся воды и светло-голубой свет, льющийся откуда-то сбоку – все это создавало впечатление, будто перешагнули какую-то волшебную грань и оказались в морской пещере. Расположившееся в центре озеро имело обрывистые каменистые края, а в некоторых местах опасные
Из потрясения меня вывело несколько толчков в спину и плечи, это девочки, шедшие позади, пытались обойти меня, чтобы зайти внутрь грота, косо бросая недовольно-презрительные взгляды.
– Эй, Мира, не стой на месте!
– одернула меня Мика, которая уже давно ушла вперед и теперь махала мне, сидя на краю озера.
Я поторопилась к подруге, на ходу заметив, что девушки сперва направляются в угол пещеры, а потом возвращаются к бассейну, но уже с небольшими подушками в руках.
– Я тебе взяла, - указала Мика на подушку рядом с собой. – Устраивайся.
– А что мы здесь делаем? – я аккуратно присела, ощущая как из-за повышенной влажности у меня начинает прилипать одежда к коже и волосы к шее.
– Мисс Цэсна является заведующей кафедрой водников. У них она ведет специальные предметы, а всем остальным преподает науку под названием «Стихии и их свойства», - просветила меня Микаэлла, вынимая успевшие значительно помяться пергаментные листки. Те самые, которые так и остались девственно чистыми на предыдущей лекции.
– А зачем нам знать про стихии? – удивилась я. – Мы же колдуньи… вроде как… А не стихийники.
Микаэлла снисходительно взглянула на меня из-под длинных черных ресниц, а после постучала костяшками сложенных в кулачок пальцев по моей голове, тут же отозвавшейся звонким звуком.
– Но мы, как колдуньи, тоже работает со стихиями, - устав стучать, заявила соседка. – Поэтому должны знать их особенности, правила обращения, как и где можно применять. Поняла?
– Поняла, - вздохнула я и вслед за Микой достала свои учебные принадлежности, которые были приобретены котом во время похода на базар.
– Добрый день, мои дорогие, - разнеслось под сводами, и добрая половина студенток испуганно вздрогнула. И я в их числе.
А вздрагивать было отчего.
Глава XXI
Из воды вынырнула женщина такой красоты, что сложно было описать. Мне она сразу напомнила сказочную принцессу и, надо сказать, сходство действительно было поразительным. Длинные золотистые волосы вились крупными изящными кольцами, которые моментально стали сухими едва только маленькая женская голова показалась над водой. Локоны органично дополняла фероньерка – цепочка с крупными переливающимися жемчужинами, надетая на голову и горизонтально пересекающая лоб. Белоснежную ровную кожу покрывали капельки воды, поблескивавшие в неярком голубоватом свете и походившие на россыпь драгоценных камней. Пухлые губы напоминали цветущую розу, а глаза – два искрящихся аметиста. И вся она была такая легкая, изящная, воздушная, что каждое её движение вызывало восхищенно-завистливый вздох, а каждый взгляд, даже брошенный мимолетно, был словно выстрелом в сердце… Ровно до тех пор, пока вслед за затянутой в белоснежный корсет грудью не показалась нижняя часть туловища. И тут я чуть не заорала от ужаса.