Солдат Доминиона
Шрифт:
– Будь на станции связи в шесть. У меня есть твой контакт.
– И ты мне не писала?
– Всё расскажу потом, - она улыбнулась, - или ты не знал, что когда на Меларе началась операция, всех заблокировали?
– Нет.
– Ладно. Мне правда пора, - она ещё раз улыбнулась, - увидимся вечером. А пока можешь одеваться. Одежда в тумбочке.
– А если меня вдруг не отпустят?
– Запоминай - двести четырнадцать, триста восемьдесят пять, шестьсот сорок два. Это мой личный номер. С поиском разберёшься ведь?
– Конечно!
– радостно сказал Виталий.
Она дотронулась до его руки и направилась на выход. Виталий сдёрнул с себя покрывало и обнаружил, что лежит нагишом. Он быстро открыл стоявшую рядом тумбочку, чтобы одеться. Он ожидал увидеть там полный комплект формы, но вместо этого там лежал только комплект белого белья.
Зарубин не знал всех тонкостей работы общеармейских медблоков, и сейчас всё ему было в новинку. Лена ещё не получила аккредитацию и не могла быть куратором раненых. Она пока ещё выполняла всю работу, но её деятельность нуждалась в проверке и контроле. Настоящим куратором Виталия был доктор Карпов - тучный мужчина лет сорока. Он вошёл в палату спустя минуту после того, как Виталий оделся. Зарубин в первый момент думал, что именно ему принадлежит тот старческий голос, который он слышал сразу после пробуждения, но это было не так.
Взглянув на экран своего компьютера, большого и тонкого, он низким приятным голосом сказал:
– У вас нигде не болит? Может быть, рука?
– Нет.
Виталий специально лишний раз осмотрел свою руку и даже потрогал область плеча. Если бы он видел, в каком оно было состоянии, когда его доставили сюда, то был бы поражён. Однако поскольку он находился без сознания большую часть времени, пока был ранен, для него почти ничего не изменилось.
– Дышать не больно?
– Нет, - ответил Виталий.
– И впрямь всё хорошо, - он легко улыбнулся, - ладно, идёмте. Ощущения ощущениями, но порядок никто не отменял.
Выходная дверь вывела их в коридор с ровными рядами точно таких же. Для привычного к небольшому медицинскому блоку местные сектора казались Виталию огромными. На самом же деле тот, кто знал, что из себя представляет Ориум, не удивился бы. Станция объединяла в себе множество вспомогательных служб, способных обеспечивать группировку системных масштабов.
Уже спустя час Виталий был снова в строю. До этого ему казалось, что проверка займёт приличное время, но на деле всё ограничилось точным медицинским сканером. От Зарубина требовалось только не шевелиться в течение нескольких минут. После окончания сканирования Карпов заключил, что системы восстановления сработали хорошо и рядовой готов к возвращению в ряды действующей армии.
Потом началась череда процедур, в целом несложных, но немного непривычных для человека, проходившего всю цепь впервые. Получить личные вещи - для Виталия один лишь компьютер, получить новую форму, а потом прибыть в расположение своего отряда. Когда Виталий достиг нужного сектора, выяснилось, что Гусев и остальные находятся на тренировке, и ему пришлось выдвигаться в один из тренировочных комплексов.
Первым к нему подбежал Леонид и подхватил на руки.
– Заруба!
– радостно кричал он.
– Быстро ты, - сказал подошедший сержант.
– Как выписали - так сразу, - ответил Виталий.
– Ладно. Разговоры - потом. Иди в раздевалку и переоденься, потом выходи.
Отряд как раз выполнял стандартную пробежку, после которой были силовые упражнения. Виталий быстро переоделся и присоединился к ним. Во время выполнения упражнений молчали, и он даже вошёл в привычный ритм. Ему так хотелось всё обсудить, но возможность для этого представилась только когда они направились в душ.
– Ну, рассказывайте, - сказал Виталий, снимая промокшую спортивную одежду.
– Мелара наша. Полностью, - ответил Самойлов, - из всех установок левики успели подорвать только три.
Виталий ощупал плечо лишний раз. У него ничего не болело, но он получил от доктора указание тщательно следить за своим состоянием и при малейшем недомогании сразу же ему сообщить.
– Оно и к лучшему, - сказал сержант в ответ Самойлову, - две были в такой глуши, что лучше туда не соваться. А так осаду не надо организовывать.
– А дальше что?
– спросил Виталий.
– Армия на отдыхе, - ответил Гусев, - лечим раненых, чинимся, да и умники без дела не сидят.
– То есть?
– Говорят, - сказал Виктор, - что почти вычислили способ управления армией левиков. Если вычислят, знай себе, строй глушилки, да летай над их базами.
– Но поговаривают, что за ними есть ещё кто-то. Что не могли они сами так развиться, - мрачно сказал сержант, первым проходя в душевую из раздевалки.
– Вот даже как, - ответил Виталий.
– Так что не расслабляемся.
– Хорошо.
Зарубин тоже прошёл под душ и открыл воду. Ранение и медблок промелькнули в его жизни так незаметно, что перемены он ощущал в основном благодаря тому, что встретил Лену. Кстати, насчёт вечера ещё нужно было спросить, что он и сделал, решив не затягивать.
– Какой у нас план?
– спросил он у Гусева.
– Сейчас стрельба, потом особые тесты.
– Можно мне будет вечером отлучиться?
– Куда это?
– сержант ухмыльнулся.
– Ну, встретил знакомую, - немного смутившись, сказал Виталий.
– Ту сестричку, что от тебя не отходила, пока ты в капсуле плавал?
– И всё-то вы знаете.
– Да заглядывал к тебе просто. Должен же я был убедиться, что тебе руку той стороной на место поставили.
– Ну, так, пустите?
– К знакомым - нет. Будешь её от работы отвлекать, кому-нибудь кость неправильно залечит, и что потом?
– Она уже не будет работать вечером.
– Всё равно.
– Ладно, - сказал Виталий, - это не знакомая. Это моя одноклассница. Мы были вместе, ну, на гражданке. Ну, и сейчас вместе.