Солдат удачи
Шрифт:
Поднятая рука прекрасно открыло это единственное уязвимое место, которое не было закрыто стальным доспехом. Орудовать левой рукой было неудобно и непривычно, но я справился. Лезвие спокойно прошло сквозь брешь в броне, вонзаясь в незащищённое тело разбойника. Клинок перестал проникать внутрь человека, когда черная рукоять уперлась в препятствие, представляющие из себя одну из частей стального панциря.
Ледяная волна вновь пробежала по моим жилам, разносясь по всему телу и даря ощущение всесильности и непобедимости. Задним умом я понимал, что это неправильно, но не мог ничего поделать. Это было бы также глупо как жать на педаль тормоза при скорости свыше двухсот километров в час. Бессмысленно и опасно. Только моя авария была бы на острие меча моего противника, поэтому надо
Раненый разбойник не захотел терпеть наличие инородного предмета в своем теле и решил, что неплохо бы было от меня избавится. Он взревел, будто бы набирающий скорость паровоз, и попытался отпрянуть от меня, но я не позволил этого сделать. Хотя он и был на голову выше меня, но я чувствовал текущую по моим венам силу, которой и воспользовался, чтобы не дать разбойнику отпрянуть. Свободной рукой я ухватился за край стального доспеха и притянул этого мужчину к себе, почувствовав его горячие дыхание возле моего правого уха. Он ещё не знал, что я ещё не закончил. С каким-то злорадством я провернул кинжал в ране. Кровь потека с новой силой, но я не останавливался, продолжая расширять рану. На удары, посыпавшиеся сверху, я не обратил никакого внимания. Эти комариные укусы могли только рассмешить. Они не доставили мне больших хлопот, разве что пришлось посильнее прижаться к телу разбойника, превратившись в подобия клеща, который выпивал все соки из своей жертвы. Ледяная сила сгустками продолжала бежать в меня, отрезая боль, страх и все остальные чувства, кроме одного. Хотелось что бы человек наконец затих и принял свою судьбу.
Движения разбойника стали замедляться и я, вытащив кинжал из раны, отпрянул, наблюдая как этот воин замер на одном месте, покачнулся и упал на землю. Его компаньон стоял с открытым ртом всё на том же месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Он круглыми глазами смотрел на меня, пораженный такой быстрой расправой с его соратником.
Я сделал шаг по направлению к нему, благо он стоял не так уж далеко от меня, каких-то полтора метра — это даже не расстояние. Он медленно отступил назад, во все глаза смотря на меня. Страх. Это был страх! Казалось, что я мог ощутить этот липкий ужас, который сковал все его части тела. Он больше не представлял угрозы. Мысль пропала также, как и появилась. Собственно, это уже не имеет значение. Он сам подписал себе смертный приговор, когда напал на меня и отряд. Мы вдвоем замерли, будто бы эта маленькая остановка могла что-нибудь изменить. Не знаю почему, но я был уверен, что ещё шаг и он попытается сбежать. Броситься прочь в лесную чащу, главное уйти от меня.
Мои ощущения меня не подвели в этом я смог удостовериться после того, как он рванул с места, будто бы заяц, испугавшийся выстрела охотника. Я только улыбнулся этой нелепой попытке. Слишком медленно. Он пытался убежать, но его хватило только на два маленьких шага, за которые я его нагнал и вонзил кинжал под правую лопатку. Для его комплекции двигался он довольном медленно, будто вокруг него вместо воздуха была смола, которая не давала ему развить полную скорость. И энергия, которая вновь обожгла мои мышцы холодным огнём.
После того, как мужчина подо мной перестал вырываться, я встал и осмотрелся. Разбойник, который пришёл от схватки с Наранесом наконец добрался до меня, но его вид говорил о том, что его обуял настоящий страх, который заполнил его сердце до краев. Но в моем теле полыхало море энергии, которая хотела найти выход, хотела выбраться из тесной оболочки, сковавшей её, поэтому я сорвался с места, двигаясь к нему.
Я побежал, выхватив на ходу саблю, которая блеснула в лучах полуденного солнца. Но странностью было то, что пока я преодолевал расстояние до моего врага, он успел только поднять руки в защитном жесте, но это было сделанной так медленно, что я, практически не утруждаясь, кончиком сабли распорол ему горло. Так просто. Одним движение, которое слилось в серебристый полумесяц. Разбойник даже не попытался оказать мне какого-либо сопротивление. Или же пытался? По-моему, он даже не понял, что произошло. Столько недоумения было в его карих глазах. Один единственный вопрос «как?».
«Что со мной происходит?»- разум всё же победил над желанием ринуться в новую схватку, но перед этим я все же убедился, что у Наранесса все идет более-менее нормально. Но мои волнения были напрасны. Орин прекрасно справлялся, держа противников на расстоянии от себя, поэтому я решил сперва разобраться с темным существом и тем, что происходит со мной.
«Слишком много энергии поглотило твое тело», — раздался довольный голос демона, смотрящего на стоящего на коленях разбойника, старающегося сжать рану на горле своими руками. Он с намеком посмотрел на красный от крови кинжал, но я отрицательно мотнул головой. Мои глаза сверлил дырки в демоне. Хотелось услышать дальнейшее объяснение. — «Поэтому тебе, человек, кажется, что весь мир замедлился. На самом деле твое тело пытается куда-то деть излишки энергии. Слишком много её накопилось в теле, которое не успевает переработать всю энергию. Поэтому оно стареться увеличить её расход с помощью увеличения твоих физических характеристик. Сила, скорость, регенерация… Да и много чего ещё. Главное, чтобы излишки энергии были сожжены».
«Не нравится мне твоя ухмылка», — подозрительно протянул я.
«Маги могут сбросить излишки в окружающие пространство, а вот твое тело имеет предел. Чем больше ты в себя поместишь энергии, тем сильнее будет откат. А ты собрал слишком много для одного дня, поэтому простой головной болью вряд ли отделаешься».
— Черт с ним! — сказал я, собираясь закончить начатое и добить тех двух разбойников вяло сражающихся с Наранесом. Не слишком я хороший стратег, поэтому со стопроцентной точность не могу утверждать, но они, скорее всего, ждали третьего, чтобы иметь доминирующие преимущество. Во только он больше никому не сможет помочь. Мои глаза осмотрели труп возле моих ног. Я же решил стать той неожиданностью, которая окончательно поставит точку в этом противостоянии, но моим планам не суждено было сбыться
— У-у-уа, — оглушительно прогремел сигнального рога, раздавшейся с той стороны, откуда мы приехали. Я обернулся и увидел, как группа всадников врывается на наше маленькое поле боя.
От топота лошадиных копыт, казалось, дрожала сама земля. Беспрерывные удары, вырывающие комья земли, сотрясали всё пространство, оглушали. Всё замерло, вслушиваясь в эти новые звуки, будто бы испугавшись надвигающийся волны, которая готова была захлестнуть всех, кто окажется на её пути. Безжалостно снести тех, кто будет сопротивляться.
Лица всех тех, кто ехал в первом ряду, я не успел рассмотрел. Слишком быстро они неслись по грунтовой дороги. Лошадей не жалели, стараясь выжать из них всё что можно. Я не сразу заметил, что ко мне вернулось привычное восприятие мира. Больше не казалось, что мир поставили в режим замедленного воспроизведения, будто бы какой-то видеоролик. Появление новых действующих лиц на сцене боевых действий вызвало по-настоящему взрывной эффект. Противники Наронесса сразу же побросали оружие и глупо замерли, потеряв стремление сражаться. Я бы соврал, если бы сказал, что я их не понимал. Мне были слишком понятны мотивы, руководившие ими в этот момент. Никто бы не согласился вдвоем встретится с хорошо вооруженным отрядом, каким бы хорошим воином он не был.
Я попытался осмотреться, но вокруг было сплошное море лошадиных тел, перемещающихся из края в край. Хаос, из которого я выдернул знакомое грустное лицо. Мой взгляд уткнулся в Норсена Дзирка, которому, как видно, всё же удалось добраться до отряда и привести его сюда. Он выглядел полностью здоровым и не утратил своего безразличного взгляда. Норсен возглавлял эту маленькую кавалькаду всадников. Когда он поравнялся со стоящим над мертвым телом мной, я окликнул его.
— Вы сами неплохо справились, — было не понятно то ли он меня похвалил, то ли это была обычная констатация свершившегося факта. Сидящий на коне человек был слишком сложным для понимания, но он также участвовал в этой битве, хоть и не в качестве бойца. Поэтому ему можно было простить его странности.