Солдат удачи
Шрифт:
— Почему? Этот замок еще никому не приносил удачи.
— Я знаю. Ты что, думаешь, я не верю в проклятие? Просто все дело в том, что мне очень тяжело расставаться с вещами и с людьми.
Джон Джозеф сказал правду. Когда он родился, в небесах восходил знак Рака, и для того чтобы разжать клешни, Джону Джозефу, как и всем, чьим характером управляет этот знак, нужно было оказаться почти на краю гибели.
— Да, — отозвалась Кловерелла. — Это я уже поняла, но мне кажется, что вам следует отбросить прочь все сантименты и подумать о будущем.
Затем она почти небрежно добавила:
— Говорят, лорд Дэйви очень состарился.
Джон Джозеф пристально взглянул на нее:
— Ты что, хочешь сказать мне, что скоро Маргарет станет свободна?
Кловерелла подошла к огню, чтобы подбросить полено, и повернулась к Джону Джозефу спиной.
— Сколько лет прошло с тех пор, как вы видели ее в последний раз? — спросила она сдавленным голосом.
— Пять.
— Тогда я вас поздравляю, — ответила колдунья, поворачиваясь и вытирая ладони о юбку. — Я имела в виду, что вы должны заглянуть в истинное будущее. Вы просто дурак, Джон Джозеф. Я даже жалею, что вы были моим любовником. Мне противно думать о том, что я любила глупца.
Краска гнева прилила к щекам Джона Джозефа, и он произнес:
— Кловерелла, каждый раз, когда мы с тобой ссорились, это было из-за нее. Я думаю, ты просто ревнуешь и завидуешь.
— Тогда нам снова не придется расстаться друзьями, но расстаться мы все же должны. Я позабочусь о вашем особняке, сэр, если вы все еще хотите этого, — Кловерелла шагнула вперед и заглянула в глаза Джону Джозефу. — Иногда судьба указывает человеку путь. Нет, более того, она даже пытается вести человека по верному пути, ибо перед каждым из нас всегда открыты две дороги. Но если вы откажетесь от той, настоящей, дороги, что ж, тогда вам сможет помочь лишь Господь Бог. Чтобы вернуться в точку выбора, вам придется претерпеть много горя.
— Я не верю тебе, — ответил Джон Джозеф. — Я верю в то, что я — сам хозяин своей судьбы и способен управлять обстоятельствами.
— В таком случае, мне остается лишь подарить вам свое благословение и надеяться на то, что зло не коснется вашей души. Доброй ночи, сэр.
И с этими словами Кловерелла вышла из комнаты, оставив Джона Джозефа наедине со спящим мальчиком. Он долго стоял, глядя на языки пламени, а потом наклонился и посмотрел в лицо Джею. Под этим пристальным взглядом малыш заворочался и проснулся. Обнаружив, что остался один на один с незнакомцем, мальчик совсем не испугался.
— Джей? — обратился к нему Джон Джозеф.
— Да, сэр?
Мальчик зевнул и потянулся, обхватив руками голову.
— Твоя мать никогда тебе не называла имя твоего отца?
— Нет, наверное, нет, сэр. Так это вы — мой папа?
Не успев даже как следует подумать, Джон Джозеф машинально повторил вслед за малышом:
— Нет, наверное, нет.
— О, Господи, — вздохнул мальчик. — А мне хотелось бы, чтобы это были вы.
— Тебе не хватает отца?
— Нет. Но я не хочу, чтобы вы уходили.
— Не волнуйся, Джей, — сказал Джон Джозеф, выпрямляясь и подбирая свой плащ. — Я вернусь поиграть с тобой. Я постараюсь приезжать сюда каждый год.
Невинное дитя улыбнулось ему, не сознавая, что единственная мысль владельца замка Саттон заключалась в том, что Маргарет Дэйви скоро овдовеет и будет свободна.
Жар костра, пылавшего во дворе, был ничто по сравнению с огнем, пылавшим в его сердце. Джон Джозеф бодро потирал руки, преисполнившись новых планов и надежд. Он уйдет в отставку, восстановит Саттон и добьется того, чтобы женщина, перед которой он преклонялся всю жизнь, была рядом с ним. За годы разлуки с замком воображение Джона Джозефа далеко не ушло; его взгляд в будущее был узким, словно он смотрел в туннель; душа его была пустой, словно раковина, лишившаяся своего обитателя. Он не заслуживал ничьей помощи.
Но он не знал, что Кловерелла уже устала бездеятельно смотреть на такое положение дел. За свою жизнь она очень редко пускала в ход искусство, доставшееся ей по наследству от ведьмы Кловереллы. Но теперь она почувствовала, что настало время применить эту силу. И еще она знала, что если употребит колдовскую мощь неверно, ей придется заплатить за это.
Впрочем, теперь ей нужно было думать лишь о том, что предстояло совершить. Под ее пальцами комочек воска превратился в женскую фигурку, увенчанную пучком волос, собранных с того места, — где леди Дэйви обычно сидела в церкви св. Иоанна в Уокинге. Затем из жестянки, запрятанной в складках платья, она извлекла пять волосков Джона Джозефа, снятых Кловереллой с воротника его плаща, когда она помогала ему раздеться. Потом она слепила мужскую фигурку и приделала к ней волосы Джона Джозефа. На лице колдуньи заиграла торжествующая улыбка. Она достала заложенный между страницами старинной книги бумажный конверт, в котором находился целый локон волос Маргарет. Кловерелла улыбалась. Этот локон она срезала с головы своей госпожи, когда та дремала, много лет назад, во времена властвования миссис Тревельян в замке Саттон. Подобно своей знаменитой прабабке, Кловерелла была научена собирать волосы тех, кто однажды мог оказаться ее врагом.
И вот, произнеся вслух: «Сердце Джона Джозефа Уэбб Уэстона», она слепила маленькое восковое сердечко и, пока оно еще не остыло, вдавила внутрь локон волос. Она пометила сердечко инициалами Джона Джозефа и приколола его булавкой к мужской фигурке. Потом она воскликнула: «Эвоэ! Встретились с похотью, расстались с отвращением!» — и вырвала из затвердевшего сердца один волосок.
Заклятие было почти готово. Она снова воскликнула: «Эвоэ! Эвоэ! Когда все проходит, умирает и любовь!»
Она наклонилась над фигурками и, открыв маленькую шкатулку, поместила внутрь фигурку Джона Джозефа. Потом она взяла восковую леди Дэйви и отправилась вместе с ней обратно в библиотеку.
Джей спал так же мирно, как когда она уходила, а в кулаке его была зажата золотая гинея, которую Джон Джозеф, по-видимому, уходя, оставил мальчику. Кловерелла наклонилась, чтобы поцеловать его, а затем подошла к камину и, глядя в огонь, принялась перекладывать из руки в руку восковую куклу. В конце концов ей пришла в голову мысль получше, чем просто уничтожить Маргарет. Она подошла к двери и вышвырнула фигурку вон.
— Убирайся, — произнесла она. — Исчезни и сгинь. Саттон и его хозяин больше в тебе не нуждаются — и никогда больше не будут нуждаться.
— Что случилось, Джон Джозеф? Вы так бледны.
Леди Ганн заботливо склонилась над ним, слегка расплескав свой портвейн. Бывшая мисс Хасс, овдовев, пристрастилась к спиртному: вино помогало ей предаваться знойным мечтам юности, в которых она распутничала с молодыми военными.
Она совсем высохла и отощала от возраста и пьянства, что в сочетании с плоской грудью и костлявыми бедрами делало ее совершенно непривлекательной. Было даже непонятно, женщина это или мужчина, когда она в своем черном атласе и черной траурной шапочке склонилась над бедным капитаном, который нервно пощипывал усы и теребил носовой платок.