Солдат удачи
Шрифт:
— Ничего, мисс… леди Ганн. Легкая боль, и больше ничего.
— Выпейте еще, — последовал совет, а за ним — щедрая порция утешительного для обоих портвейна.
Именно в этот момент Кловерелла выдернула первый волосок из сердца восковой куклы; этот ритуал ей предстоит повторять каждую неделю, до тех пор, пока не исчезнет весь локон. Джон Джозеф почувствовал настоящую физическую боль в самых потаенных глубинах сердца.
— Потеря вашего бедного отца — это было так ужасно. Я очень расстроилась на похоронах. Я так вам сочувствую.
Поскольку леди Ганн унесли домой с похорон в полном бесчувствии, — она, должно быть, как следует подкрепилась, чтобы спастись от холода, — Джон Джозеф не смог сдержать кривой улыбки.
— Ах, эти старые времена, — продолжала она, прервавшись только для того, чтобы сделать очередной глоток. — Вы помните то ужасное Рождество, когда потерялся Сэм Клоппер? И подумать только, что его нашли через столько лет! А вы знаете, что после этого несколько человек написали похожую сказку — о ребенке, который, играя в прятки, прятался в старом дубовом сундуке, — словно бы они сами все это придумали?
— Нет, я не знал.
— Да-да. Просто невероятно, как широко становятся известны подобные истории. А в другой раз за игрой в вист мне сказали, что молодой мистер Диккенс… Кстати, вы читали «Николаса Никльби»? Это весьма забавно, но ведь чистейший вздор! Так вот, мистер Диккенс услышал историю бедной мисс Мэлиор Мэри Уэстон и очень впечатлился.
— Правда?
— Да, — леди Ганн допила свою порцию. За стаканом она превращалась в великолепную собеседницу, а в остальное время была несколько замкнутой. — И я уверена, что именно такой персонаж — пожилая женщина, обрекшая себя на одиночество в своем доме и ждущая, когда все вокруг придет в упадок, — обязательно появится в его следующем романс.
— О, Господи, — вздохнул Джон Джозеф.
На самом деле его все это не интересовало. В его мозгу вертелись самые разнообразные мысли, а сильнее всего его занимала необходимость успеть в Гилдфорд до тех пор, пока дорога не замерзнет окончательно и не станет непроходимой. Кроме того, он думал о множестве вещей, которые не приходили ему в голову с тех пор, как он отправился в Европу: он беспокоился о том, что жизнь проходит, что в этом году ему исполняется уже двадцать восемь, а он до сих пор предпочитает общество падших женщин, что его будущее не предоставляет ему никаких перспектив, кроме жизни капитана иностранной армии. Он в раздражении вскочил со стула.
— У вас больше ничего не болит, дорогой Джон Джозеф?
Волосы леди Ганн выбились из-под шапочки; присмотревшись к ним, Джон Джозеф с ужасом обнаружил, что это парик.
— Нет. Но мне в самом деле пора идти. Дороги стали очень плохи. Вы меня простите?
— Нет, не прощу, — ответила она, лукаво прищурившись. — Вы так редко ко мне заходите, негодный мальчишка.
В ее глазах появился особый блеск, заставивший Джона Джозефа нервно попятиться к двери.
— Я постараюсь загладить эту вину. Я буду навещать вас всякий раз, когда окажусь в Англии, — он щелкнул каблуками и поклонился по-военному. — До свидания, дорогая леди Ганн.
Она подняла свой стакан с портвейном, чудесным образом снова оказавшийся полным до краев, и произнесла:
— Я пью за вас, мой очаровательный капитан. Наблюдая, как вы играете со своими оловянными солдатиками, я уже знала наверняка, что вы станете военным. Адью, адью.
Она попыталась поцеловать его, но не смогла — для этого нужно было сделать чересчур большое усилие — и рухнула обратно на стул.
— До свидания, леди Ганн. Если все будет хорошо, увидимся через год.
Но этим словам, хотя они и были сказаны искренне, не суждено было оправдаться: как только Джон Джозеф вернулся в Вену, он получил приказ отправляться в Польшу.
Итак, когда через некоторое время Горация Уолдгрейв спросила: «Ты не получала каких-нибудь вестей от Джона Джозефа?» — его сестра Кэролайн ответила:
— Нет, его послали в Краков. Там же сейчас мятеж, ты понимаешь.
— Австро-Венгерская империя чересчур велика, чтобы все держать под контролем, — печально отозвалась Горри.
— Чересчур велика и неспокойна. В один прекрасный день там начнется страшная резня.
— Не говори так, — очень серьезно возразила Горация. — Мне не хотелось бы думать о том, что твой брат подвергает себя опасности. Мне от этого становится очень грустно.
Кэролайн рассмеялась:
— Ну, в день свадьбы Аннетты мы не должны позволить тебе грустить. Давай сменим тему и поговорим о том, как прекрасен твой сегодняшний наряд.
Бедная Аннетта, которой уже начало казаться, что она до конца своих дней так и останется лишь помолвленной, наконец достигла исполнения своего самого сокровенного желания: она выходила замуж за Арчибальда Мани, который уже дослужился до полковника и сделался слегка чванливым.
Церемония состоялась в Уэстминстере, в церкви Св. Джеймса, где собралась вся семья: Элджернон и вдовствующая герцогиня, а также Джордж с женой (ей было всего двадцать лет, но в прелестных глазах ее уже читались опыт и понимание), Кэролайн и Фрэнсис Хикс. Леди Горация и Ида Энн шли за невестой как подруги, на одной было голубое платье, на другой — розовое, а в их прически были вплетены цветы.
После церемонии семейство собралось на ступенях церкви, чтобы сделать дагерротипический снимок. Затем все отправились в отель Уэбб на Кингс-стрит, в Ковент-Гарден, где состоялся праздничный завтрак. Леди Горация и Кэролайн сидели друг напротив друга и беседовали.
— Аннетта хотела, чтобы мы обе надели розовые платья, но я отказалась, — Горри рассмеялась и встряхнула огненными кудрями, собранными в высокую прическу. Кэролайн поймала себя на мысли, что ее братец — круглый дурак, если не влюбился в Горацию. Она была совершенно уверена, что между Ними что-то произошло, несмотря на то, что ни Горация, ни Джон Джозеф ничего не рассказывали.
Кэролайн вздохнула. Почему Джон Джозеф такой замкнутый? Она надеялась, что Мэри ошиблась, и Джон Джозеф уже давно и думать забыл о проклятой леди Дэйви. И она спросила более откровенно, чем рассчитывала:
— Тебе нравится Джон Джозеф, Горация?
Горри покраснела:
— Да… но без взаимности. Он думает, что я — ребенок. Глупая маленькая девочка, которой еще нужна гувернантка.
— Но он всего на десять лет старше тебя!
— Ему кажется, что он старше меня на сто лет!
— Тогда на твоем месте я бы выбросила его из головы. На свете существует множество молодых людей, которые мечтают лишь о том, чтобы положить сердце к твоим ногам.