Солдат
Шрифт:
Поэтому я медлить не стал, снова окунулся, отмываясь, натянул на себя ещё влажную форму, снова надел ботинки, зашнуровав высокие голенища, перепоясался и, подхватив ППД с обоими сидорами, напрямки побежал к тому месту, где должен стоять танк, до него меньше километра было, и всё лесом. А всю добычу с немцев я убрал в кустарник, а их тела сбросил в воду, и те, то скрываясь под водой, то всплывая, стали по течению уплывать прочь, правда течение было в сторону моста, но на то и была надежда, что их обнаружат и охрана ещё больше насторожится. Да, с пленного я, прежде чем его связать, снял всю форму и убрал тюк туда же в кустарник, мало ли пригодится. Размер, правда, не мой, но пусть будет. Да и обувь с оставшихся снял, тоже пригодиться может. Как платёжное средство или на размен. Насколько я в курсе, особо деньги в Красной Армии не ценились, а ценилось умение достать то, что нужно, так что подобный запасец мог пригодиться.
Мимо стоянки я чуть не промахнулся, хорошо, что немец в форме сержанта Красной Армии, что стоял на часах, вышел из-за дерева, осматриваясь, видимо услышал, как хрустнула ветка у меня под ногой. Я заметил боковым зрением движение и рухнул там, где бежал. Но мягко рухнул, бесшумно. Меня погранцы многому научили, и, хотя я старался бежать тихо, но всё же какой-то шум имелся, а ветка эта как специально под ноги попалась. Да ещё ботинки, размер не мой, тоже сказывалось, бежать неудобно было. Часовой постоял, но тут его окликнули, и, бросив ещё один пристальный взгляд в ту сторону, где я находился, он направился к опушке, где, видимо, и стояла техника. Так и оказалось, перекатами приблизившись к опушке, я обнаружил тёмные массы техники, крытого грузовика и танка. Это действительно был Т-28, причём с типичной полковой пушкой КТ-28, а не пушкой Л-10. То есть танк старой постройки, те, что новее, были вооружены Л-10. Не сказать, что это хорошо, КТ-28 – это всё же полковушка, хотя и переделанная, по сути трёхдюймовка. Насколько я помню, пушка КТ-28 предназначалась для борьбы с огневыми точками противника и небронированными целями и вполне удовлетворяла возлагаемым на неё задачам. Мощность же её бронебойного снаряда в силу невысокой начальной скорости была весьма низкой. Надо сказать, что откровенная слабость пушки КТ-28 в борьбе с бронированными целями служила источником множества нареканий со стороны военных. Собственно, самими конструкторами танка пушка КТ-28 в качестве основного вооружения рассматривалась как временная мера – впоследствии танки планировалось вооружать 76,2-мм универсальной танковой пушкой, однако по ряду причин её так и не удалось доработать до приемлемого уровня и запустить в производство. Вот и начали с тридцать девятого, вплоть до сороковых, вооружать эти танки Л-10. Так что тут я наблюдал настоящего старичка. Хотя на вид тот вроде был вполне бодр. А грузовик был как грузовик, вполне обычный.
Оставив сидоры позади, я передвигался по-пластунски, держа наготове автомат, подобрался ближе и с радостной злостью обнаружил, что немцы выстроились в шеренгу и один из диверсантов, одетый в форму старшего лейтенанта РККА, ставил задачу по-немецки. В шеренге стояло двенадцать солдат, плюс ещё пятеро в шлемофонах танкистов, только у одного не было комбинезона, у четверых других они имелись. Сняв с пояса обе «лимонки», я выдернул чеки, отпустив предохранительные скобы, и, под тихое шипение запалов отсчитав две секунды, метнул обе гранаты в конец шеренги и почти сразу открыл огонь, благо подобрался я со спины шеренги и в мою сторону мог смотреть только «лейтенант». Укрылся я за стволом дерева, в большом обхвате ствол был такой, что тот если и засёк, то только взмах броска, но сделать ничего не успел. Взрывы грохнули одновременно с открытием мной огня по другому краю шеренги, свалив длинной очередью в половину диска семерых, причём ещё двоих я точно зацепил серьёзно, хоть они и начали отползать. Разрывы гранат, что упали фактически под ноги немцам с другой стороны шеренги, выбили из неё ещё пятерых. А дальше я отстреливал их, немцы для меня были открыты, хотя двое и прыснули перекатами за корпус танка, в мёртвую зону, остальных, закончив диск, я добил. Что плохо, один из выживших диверсантов был в комбезе и шлемофоне танкиста.
Я лёг на бок, укрываясь за стволом дерева, в которое впивались пули, двое открыли активный огонь – «танкист» из пистолета и второй из СВТ. Похоже, они не пытались забраться в танк, да и я это не дам сделать, тот стоял так удобно, что все люки под прицелом, и пусть они открыты, скользнуть внутрь секундное дело, но всё равно немцы рисковать явно не стали, видимо сообразив, что действует против них не группа советских бойцов, а один стрелок. Тут они отстрелялись и, похоже, начали перезаряжаться, когда я как раз сам перезарядился, машинально убрав пустой диск в чехол на поясе. Дальше я броском ушёл в сторону, сделал несколько перекатов и укрылся за соседним деревом. Это не осталось незамеченным, и в мою сторону полетела граната. Упала рядом. Схватив её, я отбросил в сторону ребристое яйцо, и почти сразу последовал взрыв. Слегка оглушило, но не так и сильно, как могло бы. Я сразу открыл огонь. Причём заметив между катков ногу «танкиста», двумя патронами срезал её, и когда тот упал, показалась голова, добил в неё. Диверсант остался один, и подловить мне его удалось так же, срезав ноги между катками, ну и добил.
Дальше скользя стороной, чтобы обойти место стоянки по кругу, с короткими очередями в два-три патрона я прошёлся по всем, кто лежал. Раненые там были, стоны слышались, а так никакой подранок меня не подловит, стрелял наверняка, тщательно целясь. После этого сбегал за сидорами на всякий случай, проверил танк, у меня было подозрение, что там мог укрыться ещё один немец, всё же эта машина имеет экипаж в шесть человек, а немцев в шлемофонах было пять, но нет, тот был пуст. Так что, убрав в боевой отсек сидоры, я выбрался из танка и проверил тела. Подранков не было, отработал я автоматом хорошо, так что занялся делом. Сначала собрал все шлемофоны, даже тот, что замаран кровью был, почистил его и убрал в танк, жаль, комбинезоны все побиты пулями и измараны кровью, но в боевом отсеке нашёл свёрнутый тюк запасного комбинезона, маломерка. Мне вполне подходит, а немцы все здоровяки, видимо те комбезы, что на них были, они с танкистов сняли. Кстати, и их, и тех, у кого машины отбили, немцы ликвидировали. Пленные им были ни к чему.
Натянув комбез поверх формы, тот в самый раз был, снова надел ботинки, с ними я бы с комбезом не справился, ну и шлемофон на голову нахлобучил, потом застегнул ремень с кобурой и остальными подсумками, после чего направился к убитым немцам. Грузовик заметно пострадал от разрывов гранат, всё же осколки и до него дошли, но, к счастью, двигатель и колёса были целы. А пробитое ветровое стекло и борта да дверь со стороны пассажира – это не так и страшно. На ходу машина была, вот что важно. Я стал снимать ремни с подсумками, собирать оружие и сносил всё это в кузов, пригодиться может в будущем. Тем более имелось два ДП, девять «светок» и два ППД. Пистолеты не считаю, хотя их было шесть. Потом завёл машину и отогнал в глубь рощи, где и укрыл, после этого, вернувшись к танку, задумчиво посмотрел на убитого лейтенанта и хмыкнул своим мыслям. Тот имел по три кубаря в петлицах, по сути старший лейтенант, а у меня майорские шпалы, я ранее и так имел немало проблем из-за того, что возраст не соответствовал званию, так что станем старшим лейтенантом, тем более я им и был, пусть и инспектором, пока сюда не попал.
Подойдя к диверсанту, я ножом срезал у него петлицы и, вернувшись к танку, забрался на корму, расстегнул свой ремень, снял комбез до пояса и стянул рубаху. Та через голову снималась, хоть и френч, а пуговицы до середины груди. Думать я особо не стал, убрал шпалы и на их место прикрутил кубари, ну и ещё для пары остриём ножа проковырял отверстия. Ну, вот и всё, теперь я старший лейтенант. Френч мне мой по размеру, менять не нужно, тем более гимнастёрка «лейтенанта» была залита кровью. К тому же френч уже высох на теле, хотя, честно сказать, озаботиться нательным бельём давно пора. Вон в кузове грузовика немецкие ранцы, оружие, обувь и сидоры. Видимо, в последних держали советскую форму, а сейчас там была немецкая. Там бы по-хорошему покопаться, много что интересного найду, но я торопился. Документы, собранные у немцев, были явно фальшивыми, хотя в планшетке офицера были разные документы, видимо взятые у убитых. Планшетку, как и бинокль, я у него позаимствовал, там и карта была, хотя и немецкая. А так документы у него на пехотного лейтенанта были, мне не подходили, а документов танкистов не было, не старшего же сержанта брать, видимо командира того танка, который я отбил.
Забравшись в танк, я осмотрелся и стал проверять оружие. Проверил все четыре пулемёта, зарядил орудие осколочно-фугасным снарядом, а потом и оба диска к своему автомату снарядил. По времени я уже заметно опаздывал, колонна из танка и грузовика должна подойти к мосту через десять минут, а мне до него катить минут пятнадцать, так что, скользнув на место механика-водителя, я попытался запустить двигатель. К слову, он тут стоял авиационный, пожароопасный. Однако аккумулятор оказался дохлым, пришлось использовать баллон с воздухом, и я благополучно запустил двигатель. Он ещё теплый был, так что немного погазовал, включив встроенный компрессор – редкость, но у этого танка он был, – чтобы подкачать воздух в баллон, аккумулятор и так при движении зарядиться должен от генератора, и, включив сразу третью передачу, вырулил на полевую тропинку на опушке, дорогой её не поворачивался язык назвать, и на пятнадцати километрах в час покатил вдоль рощи к дороге, на ходу переключившись на четвёртую скорость, что дало прибавки ещё на пять километров.
Объехав «язык» рощи, который загораживал мне дорогу, я обнаружил там не только разбомбленную колонну, некоторые машины ещё дымились, но также полуторку, у которой стояли несколько бойцов в зелёных фуражках. Кроме них там были красноармейцы, разбирали обломки. Хоронили убитых. Я с два десятка насчитал примерно. А вот что погранцы тут делают, явно передвижной патруль, понять было несложно. Видимо, те, кто у уничтоженной колонны работал, слышали далёкие выстрелы и разрывы гранат, когда я диверсантов уничтожал, и вот сообщили. А когда погранцы подкатили, уже всё стихло, и они прислушивались. А тут, когда появился танк, насторожились, некоторые попрятались. Но рассмотрев знакомый силуэт, стали меня разглядывать. Правда, укрытий не покидали, видимо учёные. Я же только прибавил скорости, переключившись на пятую передачу, хотя по такой мягкой почве танк шёл с натягом, двигатель только и ревел.
Подкатив к дороге, я выехал на неё, поворачивая, для чего мне снова на третью скорость пришлось переходить. Шлёпая гусеницами, объехал воронку и встал у полуторки. Старшим там оказался старшина, который, отряхивая галифе, уже подходил к передку танка. Откинув люк механика, я спокойно, голос можно было не повышать, двигатель стих, заглушённый мной, приказал:
– Старшина, ко мне!
Тот уже рассмотрел через открытый ворот комбинезона по три кубаря, что сверкали рубиновым цветом на чёрном фоне петлиц френча. Поэтому, поправив форму, подбежал и, козырнув, сообщил: