Солдатами не рождаются
Шрифт:
Кудреев спросил:
– Что это?
– Рапорт Воронцовой. Просит перевода в любое другое подразделение Службы.
– Да? Прочитав рапорт и взяв в руку ручку, командир отряда в верхнем углу размашисто написал: «Отказать!» Вернул документ Щукину, приказав:
– Передай ей обратно.
Щукин пожал плечами:
– Это не выход, Андрей.
Кудреев швырнул ручку на стол:
– Да что вы сегодня все учить меня взялись? Немедленно и лично передать рапорт Воронцовой.
– Есть!
Начальник штаба поднялся и, затушив сигарету, вышел из канцелярии.
Спустя несколько минут раздался звонок внутреннего телефона.
Андрей
– Кудреев слушает!
– Прапорщик Воронцова! Я могу узнать причину отказа в переводе?
– Естественно. Я считаю ваш перевод нецелесообразным.
– А я не смогу дальше служить под вашим началом. Неужели это не ясно?
– Никто вас, Ольга Дмитриевна, не будет заставлять служить под моим командованием. Скоро вы в этом убедитесь.
Неловкое молчание, неловкое и недолгое, затем:
– Как вас понимать?
– Я решил сам уйти из отряда. Проведу последнюю операцию и уйду. Вот как следует меня понимать. Вы удовлетворены ответом, товарищ прапорщик?
И опять молчание в трубке.
Кудреев прервал его:
– Об одном прошу вас, Ольга Дмитриевна! Прошу и как командир требую, чтобы данная информация не вышла за пределы секретной части. У вас есть еще что ко мне?
– Нет, – тихо произнесла Ольга.
Андрей положил трубку. Перевел взгляд на карту. На ней плато у Большого хребта выглядело маленьким участком. Настолько маленьким, что его можно было накрыть зажигалкой. И на этом крохотном участке его отряду завтра придется вести кровавый бой с почти вдвое превосходящим по численности противником. А сколько таких участков разбросано по Чечне? Мест, где уже столько времени обильно льется кровь людская?
В канцелярию буквально ворвался начальник штаба.
Кудреев поднял на заместителя вопросительный взгляд:
– Что значит подобное вторжение, Виктор Сергеевич?
Щукин, отбросив правила субординации, спросил:
– Ты чего это надумал, подполковник?
– Эй, друг, полегче на поворотах! Почему ты решил, что можешь разговаривать со мной в таком тоне?
– Да ладно тебе! Какого черта ты заявил Воронцовой, что собираешься после операции уйти из отряда?
– Вот оно в чем дело? Все же проговорилась Ольга. А я ведь предупреждал ее. Ну, блин, не отряд, а шалман какой-то. Сейчас она сполна получит за нарушение приказа.
Кудреев потянулся к трубке телефона, но его остановил Щукин:
– Воронцова здесь ни при чем. Я находился в секретке, когда она звонила тебе. И слышал ваш разговор. Уж, извини, связь у нас здесь такая. Так что срывать злость на женщине нечего. На мне отыгрывайся.
Андрей, откинувшись на спинку стула, спросил:
– Что вам всем от меня нужно? Спрашиваешь, почему решил уйти из отряда? Отвечу: устал! Надоели эти горы, «чехи» с их заморочками, выходы, засады, бои! Надоели! Хочу нормальной жизни! И так почти десять лет из горячих точек не вылазил. К тому же, вспомни, ты сам сетовал на то, что я не допускаю тебя к акциям. Сетовал? Сетовал и жаловался! Вот примешь отряд, оторвешься на полную катушку! Войны, будь она проклята, и на твой век хватит!
Щукин наклонился к товарищу:
– Зачем, Андрей, ты говоришь не то, что думаешь? Неправду говоришь? Тебе от этого легче?
– Да, легче!
Кудреев поднялся из-за стола, прошелся по канцелярии, вернулся на место, взглянув на заместителя, проговорил:
– Пойми меня, Витя! Если Ольга покинет отряд, то мне не служить. Не смогу.
Щукин сел напротив Кудреева, опустив вниз руки.
– Вот как ты мыслишь? Чужая подлость, значит, оказалась сильнее тебя? Сильнее всего остального? И может играть тобой, как послушной марионеткой? Ты не будешь сопротивляться, бороться за свое счастье? Поддашься этой подлости? Поднимешь перед ней руки? Ты? Командир отряда спецназа, неоднократно смотревший смерти в лицо?
– При чем здесь спецназ? Ты меня знаешь. Я никогда не прятался за спины других, никогда не уходил от боя, никогда не пасовал перед врагом, не обсуждал приказы, выполняя их, несмотря ни на что… А сейчас? Сейчас я, Витя, оказался бессилен перед коварством, перед подлостью, которая, как ты верно заметил, к несчастью, оказалась сильнее других, благородных чувств. Мне не верит человек, ради которого я готов жизнь отдать. Не верит, понимаешь, Витя? Это, знаешь ли, страшно. И не оставляет выбора. Не дай бог тебе оказаться в подобной ситуации. Но… закончим об этом. У нас впереди сложное задание, и мы должны выполнить его так, чтобы, уничтожив бандитов, уберечь личный состав. Вот о чем мы сейчас должны думать.
Щукин взглянул на командира:
– Ты прав. Но перед выходом пообещай мне одно, Андрей.
– Что именно?
– Пообещай, что позволишь по возвращении, если, конечно, все пройдет в горах гладко и слепая смерть не заберет к себе кого-то из нас двоих, еще раз поговорить с Ольгой. Обещаешь?
– Да ради бога. Как вернемся, разговаривай с ней сколько захочешь.
– Добро!
– Ну, тогда займись контролем над подготовкой личного состава. Схватка, скорее всего, предстоит скоротечная, так что вместо лишнего сухого пайка прикажи взять больше боеприпасов. Снайперские винтовки заменить на автоматы «АК-74» с подствольными гранатометами. Ермак пусть каждую станцию проверит. Действовать придется с ходу, и у нас не будет времени настраивать рации.
– Все понял, командир.
В 13.20 перед построением личного состава на обед позвонил подполковник Воронцов:
– Андрей? Думал, не застану!
– Во-первых, здравствуй!
– Извини, привет! Ты сейчас очень занят?
– А что?
– Зайти ко мне можешь?
– Сто граммов нальешь?
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Если хочешь, налью, конечно.
– Тогда иду.
Андрей вошел в кабинет Воронцова, улыбаясь, правда, натянуто.
– Не вижу обещанной рюмки.
– Присядь сначала.
Кудреев устроился напротив Воронцова.
Дмитрий достал из шкафа бутылку коньяка, плеснул в стакан коричневой жидкости, спросив:
– Тебя еще от клоповника не воротит?
– Представь себе, нет.
Андрей одним глотком опрокинул спиртное в рот, крякнув:
– Хорошо пошла, зараза! – И добавил, закурив: – Очень внимательно слушаю тебя.
– Я насчет рапорта Крикунова.
– Дима! Я уже объяснил твоему замполиту, что мне плевать на то, что написал твой начфин! И предупредил, кстати, что его с супругой шантаж не пройдет. Какие еще могут быть тут разговоры?