Солдаты Вечности
Шрифт:
– Так ты ведь и помолодел, – сказал я и налил по второй. – Вернулись прежние вкусовые ощущения.
– Да, помолодел… Странно это – ощущать себя молодым физически и зрелым пнем здесь, – он постучал пальцем по голове. – Не находишь?
– Зрелый пень – это что-то новенькое, – ухмыльнулся я. – Своего рода паллиатив. Ты уж давай определись, пни мы, пусть и зрелые, или все-таки еще крепкие дубы, впитывающие корнями силу земли и мудрость веков.
– Веру предков забыл.
– Вера предков – понятие зыбкое. Предки, они то в одно верили, то в другое. Начнем уточнять – возникнут разногласия. Оно нам надо?
– Не надо, – согласился Влад. – Но, если серьезно, то оба сравнения хромают.
– Есть другое?
– Я намедни вспоминал известные строки Пастернака, вот эти: «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну, ты – вечности заложник у времени в плену». Знаешь?
– Есть такие, – кивнул я. – В упор не помню только, из какого стихотворения.
– Стихотворение называется «Ночь», – просветил меня Влад. – Но не в этом дело. Меня потрясло, с какой точностью в них описывается наше сегодняшнее положение, хоть мы и не художники.
– Вечности заложники у времени в плену? – догадался я.
– Именно. Пирамида – это, считай, и есть вечность. Ну, почти. Миллион лет для человека вполне могут считаться вечностью. А мы ее заложники.
– Пирамиды? Почему это?
– А ты подумай. – Влад протянул руку, взял бутылку и налил нам по третьему разу. – Кто у нас командор, в конце концов? Командор, как справедливо было сказано в одном фильме, обязан думать, а не только шашкой махать.
– Там было сказано командир, а не командор, – машинально поправил я друга и задумался.
Действительно. Пирамида, по словам Оскара, была создана Хозяевами – кстати, гуманоидами, но сейчас это неважно – один миллион двести тысяч лет назад. У меня не было никаких серьезных причин не доверять Хранителю Пирамиды. Миллион двести – значит, миллион двести. А выглядит и работает как новенькая. Не считая самого Оскара, но по отношению к нему, вероятно, действуют те же факторы, которые заведуют старением и смертью живых существ. А все живое (одноклеточных рассматривать не будем) рано или поздно умирает – это непреложный закон. И вот теперь мы этой Пирамидой вместе со всеми ее чудесами владеем. Как там Оскар говорил – будете жить столько, сколько захотите, пока не надоест? Но стоит оставить Пирамиду, и механизм старения опять начнет свою безжалостную работу. А процесс омоложения можно запустить только один раз. Вот и выходит, что в чем-то Влад прав – мы заложники Пирамиды. Потому что нужно быть совсем уж отчаявшимся человеком, чтобы отказаться от невообразимо долгой жизни без старости и болезней. Что же это получается? Нас вроде как лишили свободы выбора, поймав в ловушку собственных заветных желаний?
Я взял бокал, сделал хороший глоток хереса и закурил.
Нет, не лукавь, Мартин. Никто никого свободы выбора не лишал. Вот он, выбор, перед тобой – или сиди безвылазно в Пирамиде и оставайся вечно молодым, или живи так, как считаешь нужным – посещай Землю и другие миры, рискуй здоровьем и самой жизнью (кстати, интересно, Пирамида может воскресить человека в случае насильственной смерти от ранения или несчастного случая? Надо будет справиться у Цили Марковны…) и, в конце концов, старей и умирай, как и положено любому нормальному разумному существу. И тем не менее. Пирамида – это не только фактическое бессмертие или – по выбору – очень долгая жизнь. Это еще и такой… э-э… артефакт, который просто так не оставишь даже при желании. Он сам по себе бесценен, приковывает, завораживает, требует постоянного внимания. Однажды побывав в Пирамиде и познакомившись с ее возможностями, ты вряд ли сможешь потом заниматься прежними делами. Какими бы важными они тебе ни казались. Нет, наверное, без исключений и тут не обойтись – всегда найдутся какие-нибудь гениальные поэты, музыканты и прочие «заложники Вечности», для которых пресловутое служение искусству важнее всего на свете. Таких и Пирамида не собьет с однажды избранного пути. Хотя кто знает, кто знает…
Мои размышления, а заодно и вдумчивую дегустацию хереса Владом прервал голос Цили Марковны, сообщивший, что сенсоры только что зафиксировали дым от костра на южном берегу озера.
– Дай картинку в приближении десять метров, – приказал я. – Это может быть наш охотник. Наверное, он уже добыл свежее мясо и теперь подает сигнал. Странно, что мы не догадались дать ему «телефон».
– Рановато, – сказал Влад. – «Телефон» и прочие наши технические прибамбасы для него пока настоящее чудо. Таинственное и сакральное. Пусть немного попривыкнет.
Это действительно оказался Свем.
Охотник сидел на берегу возле костра в позе терпеливого ожидания, и позади хорошо просматривалась освежеванная туша животного, похожего на оленя. С отрезанными задними ногами.
– Быстро он управился, однако, – с уважением заметил Влад. – Что значит профи. Но куда девались ноги? Две из четырех.
– Понятия не имею. Отрезал и спрятал?
– Зачем?
– Ну… типа заначка.
– Сам-то понял, что сказал? Она же сгниет за два дня. Да и падальщики тут же найдут и сожрут.
– Кто у нас кладезь самых разнообразных знаний? Предложи что-нибудь другое.
– А чего здесь предлагать, – поднялся Влад. – Первое, что приходит в голову, – дар богам. Но если это так, то дар, по моему мнению, уж больно щедрый. Вполне бы хватило и одной ноги.
– Жадина.
– Ни в коей мере. Просто дележка должна быть честной. Нас тут восемь человек как-никак, включая Свема. Слушай, давай к нему слетаем? Не отрывать же Никиту по таким пустякам.
– Садиться выпившему за руль, да еще и незнакомого транспортного средства? Но ты прав. Когда-нибудь надо учиться. А Никита говорил, что там нет ничего сложного.
Это и правда оказалось несложно. Хотя с Никитой я все же по «телефону» проконсультировался довольно подробно, прежде чем попробовал поднять «летающий танк» в воздух.
Чтобы не рисковать, посадил машину шагах в двадцати от костра и выключил двигатель.
– Да ты просто ас, – похвалил Влад (я так и не понял, с иронией это было сказано или нет) и полез наружу.
Свем встретил нас широкой улыбкой и приветственным взмахом руки.
– Я думаю, еще не готово, – перевел его слова коммуникатор. – Но уже скоро. Мне приятно, что вы решили разделить со мной ожидание. Все ли хорошо в Хрустальной… в Пирамиде?
– Благодарю тебя, – ответил я, присаживаясь рядом с костром на плоский камень. – Все в полном порядке. Мы увидели дым от костра и решили узнать, как у тебя дела.
– Замечательно, – улыбнулся Свем. – Ойов попался молодой и здоровый. Будет вкусно.
– Э… а что ты готовишь? – осведомился Влад, оглядываясь. – Ноги этого… ойова? Но я их не вижу.
– Конечно, не видишь, – невозмутимо ответил Свем. – Они в ямах.
Теперь уже мы с Владом огляделись вместе.
Никаких ям поблизости. Песок, мелкие и крупные камни… Стоп. А это что?