Солдаты живут
Шрифт:
— Правда? Они именно так и передали? — У Дремы имелась склонность говорить красиво.
— Примерно.
— Какова ситуация с перемещениями?
— Ничего не было, — несколько озадаченно ответила она. Равнину уже поколениями никто не пересекал до тех пор, как Отряд смог пройти через врата. Последними, еще до нас, были Хозяева Теней, сбежавшие из Страны Неизвестных Теней в наш мир еще до моего рождения.
— Наверное, вопрос не правильный. Как идет подготовка к нашему возвращению?
— Это личный или профессиональный вопрос? — Для Дремы все было делом. Даже не припоминаю, что когда-либо видел ее отдыхающей. Иногда это меня тревожило. Нечто в ее прошлом, на что имелся намек в ее собственноручно написанных Анналах, убедило ее в том, что для нее это единственный способ остаться в безопасности.
— И то и другое. — Мне очень хотелось сообщить Госпоже, что скоро мы отправимся домой. Ей не нравилось в Стране Неизвестных Теней.
Я уверен, что ей не понравится будущее, куда бы мы ни направились. И я абсолютно уверен, что грядущее хорошим не станет. Кажется, она этого еще не поняла. А если и поняла, то не сердцем.
Даже она кое в чем способна на наивность.
— Если коротко, то мы, вероятно, сможем уже в следующем месяце отправить через равнину усиленный отряд. Если раздобудем знания о вратах.
Путешествие через равнину само по себе есть тяжелое испытание, потому что приходится нести с собой все, что может понадобиться в течение недели. Там нечего есть, кроме сверкающих камней. Камни способны помнить, но их питательная ценность равна нулю.
— А ты собираешься?
— Я в любом случае отправлю разведчиков и шпионов. Мы можем пользоваться вратами в наш мир до тех пор, пока проводим через них по несколько человек зараз.
— Ты не веришь Шевитье на слово?
— У демона собственные планы.
Ей лучше знать. Ей доводилось бывать в прямом контакте с Непоколебимым Стражем.
То, что я знал о големе, заставляло меня тревожиться за Госпожу. Шевитья, это древнее существо, созданное для управления и охраны равнины — которая сама по себе есть артефакт, — желал умереть. Но умереть он не мог, пока жива Кина. А одной из его задач было обеспечить, чтобы спящая богиня не проснулась и не сбежала из своей тюрьмы.
Когда Кина перестанет существовать, то хрупкая магическая сила моей жены, весьма важная для ее чувства собственного достоинства и идентичности, погибнет вместе с Киной. Магической силой Госпожа ныне обладает только потому, что она отыскала способ красть ее у богини. Она стала полной паразиткой.
— И ты, веря в отрядное изречение о том, что у нас нет друзей за пределами Отряда, не ценишь его дружбу, — сказал я.
— О, он просто чудо, Костоправ. Он спас мне жизнь. Но сделал это вовсе не потому, что я красотка и вихляю нужными местами, когда бегу.
Красоткой она не была. И вихляющей я ее тоже представить не мог. То была женщина, которая успешно изображала парня. В ней не было ничего женского. Да и мужского тоже. У нее вовсе не имелось сексуальных интересов, хотя некоторое время ходили слухи, что они с Лебедем уединялись по ночам.
Эти встречи оказались чисто платоническими.
— Я воздержусь от комментариев. Ты уже удивляла меня прежде.
— Капитан!
До нее иногда не сразу доходит, что кто-то шутит. Или даже проявляет сарказм, хотя у нее самой язычок острее бритвы.
Она поняла, что я ее подначиваю.
— Понятно. Тогда позволь удивить тебя еще раз, спросив твоего совета.
— Ого. Скоро в аду начнут точить коньки.
— Ревун и Длиннотень. Я должна принять решение.
— Тебя опять теребит Шеренга Девяти? — Шеренга Девяти — слово «шеренга» намекало на воинское занятие ее членов — была советом военачальников, чьи имена хранились в секрете, и они же наиболее близко подошли к тому, чтобы называться реальными правителями Хсиена. Местный монарх и аристократия выполняли лишь декоративную функцию и были слишком хорошо знакомы с бедностью, чтобы чего-либо добиться, если у них подобное желание возникнет.
Шеренга Девяти обладала лишь ограниченной властью. Ее существование еле-еле гарантировало, что почти анархия не перейдет в полный хаос. Девятка могла бы стать куда более эффективной, если бы не ценила свою анонимность выше реальной власти.
— И они, и Суд Всех Времен. Благородные судьи всерьез вознамерились заполучить Длиннотень. — Имперский суд Хсиена — состоящий из аристократов с гораздо меньшей реальной властью, чем Шеренга Девяти, зато наслаждающихся демонстративным моральным авторитетом, — был еще более заинтересован овладеть Длиннотенью. Будучи старым циником, я склонен подозревать, что их амбиции не совсем моральны. Но с ними мы общались мало. Город Кван Нинь, где они заседали, располагался слишком далеко.
Единственным, что объединяло всех жителей Хсиена — крестьян и аристократов, жрецов и генералов, — была откровенная и неприглядная жажда мести за вторжения Хозяев Теней. Длиннотень, все еще запертый в капкан стасиса под Сияющей равниной, представлял им последнюю возможность для священной мести. В то же время ценность Длиннотени для наших отношений с Детьми Смерти была феноменально диспропорциональной Ненависть редко можно оценить по рациональной шкале.
— И почти не проходит и дня, чтобы какой-нибудь более мелкий военачальник не умолял меня выдать Длиннотень ему, — продолжила Дрема. — И то, как все они сами вызываются снять с нас заботу о его дальнейшей судьбе, порождает у меня подозрения, что большинство из них настроено далеко не столь идеалистически, как Шеренса Девяти или Суд Всех Времен.
— Несомненно. Он станет удобным инструментом для любого, кто пожелает изменить баланс сил. Если этот любой настолько глуп, что верит, будто сможет превратить Хозяина Теней в свою марионетку. — Во всех мирах хватало злодеев, настолько уверенных в себе, что они начинали верить, будто в сделке с мраком сумеют удержать все преимущества на своей стороне. Я женат на одной из таких. И все еще не уверен, что она усвоила урок. — Никто не предлагал починить наши врата?
— Суд искренне желает прислать нам кого-нибудь. Проблема лишь в том, что у них нет специалиста достаточно умелого, чтобы все исправить. Весьма вероятно, что таким умением не обладает никто. Зато само знание осталось в записях, хранимых в Хань-Фи.
— Так почему же мы не…
— Мы над этим работаем. А тем временем Суд, похоже, верит в нас. И они непоколебимо желают отомстить, пока последние из выживших жертв Длиннотени не скончались от старости.
— А что будем делать с Ревуном?
— Его хочет заполучить Тобо. Говорит, что теперь может с ним справиться.
— Кто-нибудь еще думает так же? — Я имел в виду Госпожу. — Или он переоценивает свои силы? Дрема пожала плечами:
— Никто не говорил мне, что знает нечто большее, чем то, чему могут его научить. — Она подразумевала Госпожу, а также то, что Тобо не отличается подростковым высокомерием. Он охотно выслушивал советы и инструкции, если только они не исходили из уст его матери.