Солдаты живут
Шрифт:
— У Душелова есть армия между нами и Джайкуром. Как я слышал, она превосходит нас численностью.
— И она же, по словам Аридаты, есть не более чем толпа. Некоторые из ее бедных солдатиков вооружены лишь молотками, вилами, серпами и тому подобным.
— Стоит уйти лет на двадцать, как все идет прахом, — пожаловался я. — Когда-то я вооружил всех, даже тех, у кого хватало роста дотянуться до мамочкиной руки. Куда подевалось все это оружие?
— Когда Протектор захватила власть, — принялся объяснять Рекоход, — настали такие плохие времена, что почти все, у кого было что-то на продажу, все продали. А оружие шло на рынках нарасхват. Из стали выковывали другие предметы.
— А Протектору было плевать; — добавил Аридата. — В конце концов даже верховному главнокомандующему надоело доказывать ей, что нужно и в мирное время сохранять арсеналы. Думаю, она очень скоро поймет, о чем он говорил.
— Чтобы проверить оборону Джайкура, совсем не обязательно доверять Аридате или Могабе, — сказала Дрема. — Противник ожидает, что мы свернем на запад, к реке Нагир. И мы это сделаем — для виду. Но Нож во главе легкой кавалерии отделится от арьергарда колонны и вернется на восток. Тени отыщут дорогу, по которой кавалеристы смогут приблизиться к Джайкуру незамеченными. Тем временем главные силы снова повернут и направятся к Каменной дороге севернее Джайкура. Этот маневр должен разворошить осиное гнездо. И заставить Душелова полностью позабыть о Джайкуре на несколько дней.
И зачем только Дрема нас собирала? У нее уже готов план. И весьма разумный, на мой взгляд.
— У нас есть более срочная проблема, Дрема, — напомнил Тобо. — Ты привела генерала Сингха в зал во время церемонии оживления. И его видели в лагере. Кто-то из гостей наверняка окажется приверженцем Душелова. И кто-то из них, возможно, его опознал.
— Я недостаточно быстро сообразила, — призналась Дрема. — И готова выслушать предложения, как это исправить.
— Я уже работаю над этим. Но хочу тебя предупредить. Не могу дать стопроцентную гарантию, что сумею их всех обнаружить и обезвредить.
— Тогда советую подумать над тем, как лучше всего предупредить остальных заговорщиков в Таглиосе.
— Гопал и верховный главнокомандующий не будут застигнуты врасплох, — сказал Аридата. — У Протектора нет возможности передвигаться быстрее, чем слухи о ее прибытии. Когда она направится в Таглиос, они узнают об этом раньше, чем она там появится. И то, что она привезет с собой, выдаст ее намерения.
Я кивнул. Его логика выглядела здравой. А чтобы перехитрить Могабу, надо быть истинным пронырой. Душелов же сейчас такой не была. Она приобрела привычку ломиться напролом, потому что сильнее ее никого вокруг не было.
Дрема решила изобразить, будто мы намерены остаться здесь и отдохнуть. А Тобо тем временем тщательно разведывал местность севернее Гархавнеса, иногда даже отправляясь на разведку лично и улетая вместе с Шукрат.
Эта парочка становилась весьма дружной.
Оставшись с Госпожой наедине, я сказал:
— Все это нравится мне все меньше и меньше. Мы союзники с Душеловом против нашей дочери и Кины. Мы союзники с предателем Могабой против твоей сестры. И мы союзники с полубогом, который за свою поддержку просит, чтобы мы его убили.
— Тебя послушать, так все это прямо заколдованный круг, — слабо усмехнулась Госпожа.
— Знаешь, что я тебе скажу? Это меня пугает. Она уставилась в никуда, дожидаясь моего объяснения.
— Я боюсь вообще, не так, как в бою. Боюсь облика, который может принять будущее.
У меня возникли очень и очень скверные предчувствия. Потому что внешне для Черного Отряда все выглядело слишком замечательно.
59. Центральная армия. Когда прибывают гости
Оборотня-Гоблина оказалось трудно поймать. Задачка на пару дней растянулась на две недели и под конец потребовала личного вмешательства Душелова — причем ей, к ее великому раздражению, пришлось действовать под руководством похожего на кошку существа, которое ей так и не удалось толком разглядеть, равно как и застать врасплох и заставить служить себе.
А тем временем она коротала время с девушкой.
В палатке Душелова стояла клетка, в которой была заключена Дщерь Ночи. То была самая большая и роскошная палатка в лагере. Девушку сперва раздели догола, а затем украсили всевозможными цепочками и амулетами. Никому из мужчин не позволяли ее охранять и даже приближаться к палатке. Душелов слишком хорошо знала, как умеют манипулировать мужчинами ее кровные родственницы.
Хотя девушка делала вид, будто не слушает, Душелов сказала:
— Я до сих пор не совсем понимаю, как вам со стариком удавалось от меня ускользать. Но кое-что подозреваю. И такое не повторится. Ты слишком важна для своей мамочки, чтобы бегать на воле. — Для этой тирады Душелов выбрала раздражительно-педантичный голос.
Девушка не отреагировала. Она одиноко пребывала в собственной реальности. Ей было уже не впервой становиться пленницей того, кто намеревался ее использовать. Она умела быть терпеливой. Ее час еще настанет. Кто-нибудь проскользнет в палатку. Или ей назначат впечатлительного охранника. Что-нибудь да случится. Где-нибудь и когда-нибудь она получит возможность и обманом заставит кого-нибудь полюбить ее настолько, чтобы освободиться.
Безразличие девушки уязвило Душелова, и она решила причинить ей боль известием, приберегаемым на потом:
— Знаешь, а он мертв. Твой старик. Нарайян Сингх. Его задушили. А тело бросили в выгребную яму.
Этот удар попал в цель. Однако, вздрогнув и метнув в Душелова мрачный взгляд, Дщерь Ночи опустила глаза и вновь приняла позу терпеливого безразличия.
— Твоя уродливая богиня забросила тебя, — рассмеялась Душелов.
Теперь девушка ответила ей, заговорив впервые со дня пленения:
— «Все их дни сочтены».
Ее слова Душелов восприняла как пощечину. Это был лозунг, которым подстрекаемые Черным Отрядом мерзавцы дразнили ее годами, малюя его на стенах.
Душелов выхватила плетку и взмахнула ею, но особого вреда девушке не причинила — помешала клетка.
У входа в палатку кто-то крикнул, привлекая внимание Душелова. В этом отношении ее солдаты были прекрасно вымуштрованы. И по мелочам ее не отвлекали.
Выглянув, Душелов увидела кучку солдат возле грубых носилок, на которых лежал мертвец. Тело было сильно искалечено, черты застывшего лица искажены гримасой муки. С него слезами стекали капли дождя.