Солдаты
Шрифт:
Вдоль его собственной линии обороны он услышал солдат предпринимающих ответ, сюрреалистический звук «Боевого гимна республики», поющегося на русском. Всему этому были противопоставлены непрерывные хрустящие звуки разрывов мортирных снарядов, артиллерия, оглушающая картечью, и при этом, вдалеке с правой стороны от него, в миле на восток от квадрата, слышался постоянно увеличивающийся рев бронированного сражения.
Он посмотрел вверх. Воздушные машины были там, почти двадцать штук. Они держались позади, летя высоко и, весьма вероятно, выжидали того, что каре распадется, прежде чем устремиться вниз, начав
Он задался вопросом, где, черт побери, находилась остальная часть «Шмелей».
Ревущее скандирование, понизилось до глубокого рычащего баса, и затем за несколько секунд раскрутилось до высокого вопящего пика…
— Бантаг ху! Бантаг ху! Бантаг ху!
Штандарты уменов, держащиеся наверху, вращали вокруг непрекращающимися кругами. Верховые командиры выехали перед шеренгой, подгоняя своих лошадей на медленный легкий галоп, выдернули ятаганы. Как будто управляемые единой рукой двадцать тысяч луков были повешены через плечо, затем двадцать тысяч ятаганов были вытащены из ножен и подняты ввысь, отражая лучи утреннего солнца. Общий вздох изумления прошел через его линии обороны.
— Боже мой, они собираются атаковать по прямой! — прокричал Стэн.
Винсент повернулся к курьеру.
— Я хочу, чтобы резервная бригада из центра сейчас же передислоцировалась! — прокричал Винсент.
Юноша отсалютовал и поскакал прочь. Винсент схватил еще одного вестового и послал его к командиру на восточном фланге квадрата, приказывая ему быть готовым переместить половину своих людей на север, и послал еще одного с тем же самым приказом западной стороне.
Как раз когда эти три курьера умчались прочь, красные знамена, развивающиеся на ветру, опустились вниз, указывая прямо на центр его линии обороны.
Вырвался безумный, воющий рев. Не было ни перехода в атаку медленным равномерным шагом, ни какого-либо искусного маневрирования.
С безумным страстным воплем двадцать тысяч бантагов бросились бежать вперед, их гигантские шаги сокращали расстояние между противостоящими сторонами в пугающем темпе.
— Приготовиться к четырехсотярдовому залпу! — крик эхом пронесся вдоль его собственной линии обороны.
Солдаты присели на корточки позади брустверов, покрытых дерном, отщелкнули назад ударники, обвили пальцы вокруг спусковых механизмов.
Атака пронеслась через первую сотню ярдов меньше чем за двадцать секунд, оценил Винсент, и они все еще набирали скорость, самые храбрые и самые проворные двигались впереди всех. Командиры, скачущие верхом на лошадях, унесенные безумным исступлением, находились далеко впереди, некоторые почти наполовину расстояния до линии обороны.
— Великолепно! — прокричал Стэн.
Пораженный, Винсент посмотрел на своего старого товарища, но и в нем тоже что-то взволновалось. Он вспомнил множество ночей, давным-давно, там, на Земле, слушая опытных ветеранов говорящих с трепетом, описывающих атаку южан, несущихся к Семинарийскому холму и через кукурузное поле у Антиетама. Боже мой, это — то, на что она, должно быть, была похожа, незамутненная безумная храбрость, бросок в бой в дикой, всепоглощающей вспышке.
— Прицелиться. — Крик эхом несся вверх и вниз по линии от сотен
Винсент придержал дыхание.
— Огонь!
Залп разорвался в центре линии обороны, и в течение нескольких секунд нахлынул на фланги.
Вздыбившееся волной белое облако временно ослепило Винсента. Был слышен общий металлический звон тысяч открывающихся затворов, извлечения гильз, новых патронов, вставляющихся вовнутрь, захлопывания затворов. Офицеры и сержанты ревели приказы, чтобы солдаты опустили планку прицеливания на триста ярдов.
Винсент почувствовал прилив гордости. Они были ветеранами. Не было никакой паники, только равномерный профессиональный темп.
Те, кто были самыми быстрыми, ждали, зафиксировав свои стволы на насыпи.
— Прицелиться!
Отдельные роты и полки выстрелили, выбрасывая наружу стены огня. Сухая трава перед укреплениями уже загорелась, клубы густого белого огня прилипли к земле. На мгновение, прежде, чем дым от второго залпа перекрыл всю видимость впереди, он увидел смертоносный эффект первого залпа — множество бантагов рухнули на землю, однако это лишь слегка замедлило темп безумной атаки, поскольку волна наступавших просто перекатилась через павших, раздавив их.
Режущее слух сотрясение прокатилось по квадрату, в центре каре разорвался зарядный ящик, из-за мортирного снаряда сдетонировали несколько сотен фунтов снарядов, посылая на сотню футов в воздух огненный шар.
Он мельком увидел батарею, установленную в углу с правой стороны от него, расчет лихорадочно проворачивал барабан угла прицеливания, в тот же самый момент, когда их товарищи раскрыли казенники, протерли канал ствола, и со стуком зашвырнули вовнутрь кучу картечи.
— Произвольный самостоятельный огонь!
Команда пронеслась эхом над какофоническим громом, солдаты приветствовали приказ одобрительными возгласами, поскольку их освободили от необходимости ждать, и в течение секунд размеренные тяжелые залпы заменились непрерывным треском.
Силы утреннего ветра оказалось как раз достаточно, чтобы приподнять занавес дыма настолько, что темная стена продвигающейся атаки стала видна. Они находились меньше, чем в двухстах ярдах, и по-прежнему приближались в ужасающем темпе.
Они собирались идти напролом.
Стэн оторвался от Винсента, пришпоривая вперед своего коня, вытаскивая револьвер.
Винсент также почувствовал силу, втягивающую его в сражение.
«Нет, здесь, стоять здесь». Он посмотрел налево, его знаменосец был неподвижен, сидя высоко в седле, но на самом деле челюсть мальчика висела широко открытой в потрясенном изумлении.
Внезапно из дыма появился одинокий всадник, кровь вытекала из полудюжины ран, его лицо превратилось в мякоть, мертвый, но все еще атакующий, его лошадь в неистовом безумстве смогла перепрыгнуть через земляное укрепление, прежде чем рухнуть под градом пуль. Еще один наездник выскочил из дыма, он был по-прежнему жив. Он не держался за узды, обе его руки были широко расставлены, ятаган в его правой руке, лошадь под ним прыгнула через баррикаду. Дикий вопль боевого безумия наездника прозвучал громче ревущего сражения. Казалось, что он висит в воздухе, люди отскакивали назад, как будто он был безумным богом.