Солдаты
Шрифт:
Обломки дождем полились вниз на квадрат, части горящих судов, крылья, воющие двигатели, ставшие причиной десятков жертв, но вид внушающего страх воздушного флота бантагов, дочиста разбитого вдребезги за несколько секунд, воодушевило осажденную обороняющуюся сторону, бушующее веселье вырвалось из каре.
Но ситуация начинала обрушиваться, несмотря на победу над головой. 15-ый Суздальский был почти полностью окружен, сформировав свое собственное небольшое каре, солдаты спиной отступали назад, задние шеренги стреляли, передние стояли с изготовленными к действию штыками, пронзая любого, кто прорвался. Сотни бантагов кишмя кишели справа от Винсента, дикая сумбурная
Что касается сражения броневиков на востоке, невозможно было увидеть что-либо из-за неразберихи и дыма.
Винсент услышал от своего знаменосца предупреждающий крик. В его ноге застряла стрела, но он по-прежнему сидел верхом на лошади, он кричал и указывал своей свободной рукой.
Вокруг края 15-ого Суздальского просочились несколько десятков бантагов, во главе с тем, кто, как он полагал, был командиром умена, который невероятным образом все еще восседал на коне, они шли прямо на них.
Винсент навел револьвер и стал не торопясь стрелять. Тем не менее, они приближались.
Он повернул животное; атакующие добрались до него. Бантаг, держащий ятаган обеими руками высоко над головой, полез в атаку прямо на него. Он выстрелил в лицо воина своим предпоследним патроном. Позволяя пройти лезвию своим опускающимся кончиком над головой, сверкнувшим мимо лица Винсента. Еще один бантаг, атаковавший пешим, приблизившись, наклонился, стремясь подрезать поджилки лошади Винсента. Он свалил того на землю, поднял револьвер, чтобы выстрелить в командира умена, и нажал на пустой цилиндр.
Командир, ревущий в диком триумфе, весь в крови, стекающей от ран на лице и груди, злобно рубанул с плеча, Винсент поднырнул под ятаган, лезвие просвистело мимо его ушей. Их лошади столкнулись, почти выбив Винсента из седла. Он дрогнул под натиском, отбросил револьвер в сторону, неуклюже пытаясь вытащить свой собственный меч, и едва успел сделать это, чтобы парировать следующий удар, который послал ошеломляющий укол боли через руку.
Он мельком увидел своего знаменосца раскачивающегося в седле, с мечом, погруженным в его грудь, безуспешно сжимающего флаг, когда темные жаждущие руки поднялись, хватая его.
Командир умена без труда оправился от парирования и начал наносить удар с уклоном влево. Винсент попытался повернуться, неловко поднимая онемевшую руку и лезвие, чтобы заблокировать выпад.
Раздался рев стаккато, пронося мимо Винсента разгоряченные трассирующие пули, прошивающие командира. Наступил момент, когда они вглядывались в глаза друг друга, бантаг внезапно стал выглядеть бесконечно старым и слабым, его обманул в последнюю секунду приз, к которому он так смело и в данный момент так тщетно стремился. Он упал на спину, и громкий крик поднялся среди бантагов вокруг него, крика страдания и страха, когда один из двух броневиков, которые настолько целиком и полностью отбили воздушное нападение, теперь с грохотом продвигался вперед, его спаренные «гатлинги» были опущены, чтобы стрелять по атакующим.
Трассировочные снаряды бушевали через фланг 15-ого, по две, три, четыре тяжелых пули 58 калибра прошивали каждого воина. В течение секунд прорыв был отбит и отступил через вал.
Машина, своими колесами разворашивая толстый дерн, проскрипела мимо Винсента, по-прежнему стреляя. Он попытался отстраниться от гортанного воя раненых бантагов, когда тяжелые железные колеса прокатились через них, вдавливая их все еще дергающиеся
Длинная очередь пронеслась вдоль защитной стены, валя на землю атакующих, которые все еще врывались на вал. Радостные вопли донеслись со стороны 15-ого полка, солдаты повернулись и бросились вперед в контратаку со штыками наперевес. Опять это был старый размен, массивный размер и сила бантагов, возмещенные меньшими, но намного более ловкими людьми, которые могли избежать сокрушительных ударов, врываться, и колоть штыком вверх.
Постепенно защитный вал был возвращен, земля на сто ярдов внутри квадрата была усеяна мертвыми, раненными, и умирающими. Когда броневик добрался до оборонительного вала, он повернул поток огня, направляя наружу, разрезая конных лучников, обеспечивающих огонь поддержки, и в течение нескольких секунд, создал хаос.
Бантаги спотыкаясь, стали спасаться бегством обратно из квадрата; кучки непокорных выживших и попавших внутри в ловушку, дорого продали свои жизни. Те, кто был ранен, в заключительном жесте презрения, изо всех сил старались перерезать свои собственные горла, а не страдать в предсмертной агонии в руках людей.
Винсент, все еще ошеломленный от краткого поединка на мечах, поскакал к защитному валу. Нападение было отбито, разрозненные фрагменты отступали подобно волне, разлетевшейся вдребезги на зажатом между скалами морском побережье.
— Вы видели их, вы видели их!
Это был Стэн, кровь вытекала из сабельного разреза по его левой щеке. Он истерично кричал, нацеливая револьвер, сжимая спусковой крючок. Его ударник бил по пустым цилиндрам, и все же он все равно пытался стрелять.
После того как отступили последние из атакующих в пешем строю, винтовочный огонь переместился на всадников. Лошади встали на дыбы, падая на землю, благодаря чему поток стрел из луков уменьшился, затем они заставили лошадей развернуться и начали отступление, сопровождаемые выжившими пехотинцами.
Винсент, пораженный пристально посмотрел вокруг в благоговейном страхе. Земля устилалась бантагами в черной униформе. Атака была уничтожена. Тем не менее, когда он рассмотрел свою собственную линию обороны, то увидел, что также получил ужасный удар. Намного больше тысячи, возможно две тысячи или даже еще больше его собственных солдат погибло, их тела, перепутанные с бантагами, лежали вдоль линии оборонительной стены и дальше, ближе к центру квадрата.
Центральная батарея была полностью разгромлена, весь ее расчет был уничтожен в рукопашном бою, какой-то пехотный офицер уже принялся за дело, крича своим людям сложить винтовки и очистить орудие. Легкораненые возвращались в центр каре, санитары-носильщики уже принялись за работу, а крики и вопли с места расположения полевого госпиталя можно было услышать на всем пространстве квадрата.
— Проклятье. Мы побили их, мы побили их, — прокричал Стэн на английском языке. — Как в Фредериксбурге, не считая того, что на сей раз, позади стены были мы.
Винсент ничего не сказал, его пристальный взгляд повернулся обратно на восток, где громыхал рев бронированного сражения. Одна из машин Григория вспыхнула огненным шаром, башню подбросило прямо вверх, когда внутри взорвались керосин и боеприпасы.
Горящие машины, и человеческие, и бантагские, в большом количестве накрывали следующий холм, поскольку обе стороны сражались за обладание высотой. Сотни бантагских пехотинцев проникали на фланги сражения снаружи квадрата. Он видел, как маневрировали несколько ракетных команд, пробегая по траве, в попытках оказаться достаточно близко для смертоносного выстрела.