Солнце и Снег
Шрифт:
Ли уже не просто нервничал, его трясло мелкой дрожью. В свои товары он вложил все, что у него было. Если его ограбят, он останется один, без денег, за тысячи километров от родного дома.
– Если Вы мне поможете, Старший Брат, я век буду Вашим должником! – поклялся он.
Выходя из самолета, друзья быстро поменялись верхней одеждой, и Ван Шен первым рванулся к таможенному контролю. Передвигался он на удивление быстро, и оказался первым в очереди. Детина из мафии был только десятым, а трясущийся от страха Ли оказался в самом хвосте. Когда очередь дошла до него, он осознал, что во внутреннем кармане плаща лежит паспорт Вана, а его собственный паспорт остался в желтой куртке, которой он с ним поменялся.
Трясущийся Ли подошел к паспортному контролю. Его лицо не было похоже на лицо Вана, любой китаец заметил бы это с первого взгляда.
Молодой русский пограничник несколько секунд сличал лицо Ли с фотографией Вана, а затем спокойно пропустил его. Ли механически получил багаж Вана, состоящий из спортивной сумки и чемодана, и благополучно миновал таможню. Войдя в зал прилета, он заметил, что ужасный детина поджидает его у выхода. Как во сне Ли Шен двигался вперед, пока не уперся в группу русских, держащих самодельный плакатик с коряво написанными иероглифами “Шен Ван”.
Группа имела довольно колоритный вид. Плакатик держал долговязый хлопец с худым и напряженным лицом. Он постоянно жевал жвачку, переминался с ноги на ногу, беспокойно озираясь. Казалось, все его тело пребывало в постоянном беспорядочном возбуждении, он вертелся, напрягал кулаки с набитыми костяшками, пожимал плечами, подмигивал и прищелкивал языком.
Впереди группы стоял плотный коренастый мужичок небольшого роста, тщательно выбритый, с надменным и значительным выражением лица. Из-под расстегнутой куртки был виден галстук и официальный костюм. Сзади теснились несколько возбужденных подростков и крепкие жилистые ребята, одетые в дешевые спортивные куртки и затертые до дыр джинсы.
Русские внимательно оглядывали всех проходящих мимо азиатов, тыча в них своим плакатиком. Сначала сломя голову промчался какой-то китаец в нелепой желтой куртке, затем грубо протолкался не то казах, не то бурят огромного роста. Когда группа уже начала беспокоится, появился тот, кого они ждали.
Молодой китаец среднего роста, с благородными чертами лица шел, глядя сквозь людей. Его взгляд был обращен в никуда, зрачки не двигались и не задерживались ни на чем. Его широкий черный плащ окутывал его, подобно грозовому облаку.
Долговязый проглотил жвачку и просипел:
– Он!
Стоящий впереди мужичок еще больше закаменел лицом и прошептал:
– Это мастер.
Удивительный незнакомец подошел к плакатику и некоторое время хранил благородное молчание, а затем показал на себя и произнес:
– Шен Ван, хорошо!
Русские подхватили едва живого от страха Ли Шена и буквально понесли его через зал. Боковым зрением Ли увидел, как русские распределили между собой его багаж, мелькнули выходные двери, кто-то сильно толкнул высокого детину уйгура, так, что тот буквально слетел с лестницы.
Хлопнули двери автомобиля, и вот уже Ли Шен мчался по дорогам России. И тут он увидел снег.
Глава вторая
В которой мы расскажем о китайце по имени Ван Шен, и о том, что привело его в Россию.
В далекой провинции Сычуань, в горах Лунменьшань – “Ворота дракона”, растет тысячелетний гималайский кедр. Этот кедр был посажен в конце периода “Враждующих царств”. Местная легенда гласит, что под этим кедром неоднократно отдыхал “Темный учитель“ – Ле Цзы, его любили поэты и художники. Под этим кедром любил тренироваться старый Тун Чжао, второй учитель Вана.
Ван Шен был третьим сыном в семье преподавателя русского языка. Его отец работал в университете города Ченду, и, как интеллигент, принадлежал к низшему слою граждан Китая. Родители не могли обеспечить детям никакого наследства, но щедро дарили им свою любовь и заботу.
Молодой Ван обнаружил склонность и хорошие способности к занятиям ушу – традиционному боевому искусству. Отец заметил это, и рано отвел его учиться к старому У Шаосиню, который отбывал ссылку в окрестностях их города. Старый учитель научил Вана простому и строгому стилю, известному как Син И Цюань. Ван с отличием закончил школу, хорошо знал английский и русский языки, но не имел возможности поступить в университет, и в восемнадцать лет его призвали в Народно – освободительную армию Китая.
Два года службы Ван провел в горах на юге Китая, там же он и остался на три года после демобилизации. Историю о том, как он познакомился со своим вторым наставником, мы расскажем позже, а сейчас сообщим причину, которая привела его в Россию.
Однажды старый Тун Чжао медитировал под своим любимым кедром, и ему явилось видение. Он увидел седого мастера, который трижды сказал ему:
– Спаси книгу! Верни мою книгу в Китай! Книга может погибнуть в северных снегах!
Для того, чтобы понять значение своего видения, Тун Чжао решил прибегнуть к гаданию.
Сухие травинки с шуршанием падали, цеплялись своими зазубринами друг за друга, не желали разделиться на две кучки, но послушные воле неба, подчинялись старым сухим рукам. Потом травинки разделялись на пары, чет-нечет. И каждое сочетание стеблей не было случайным. Не было и не могло быть случайности и в соответствии сочетаний травинок, таких ничтожных, таких сегодняшних, и знаков Книги Перемен – самой древней книги на земле, книги, записанной без помощи букв. Ведь древнейший текст “И Цзина” это не буквы и не иероглифы – а знаки, состоящие из целых и разорванных черт, и при помощи этих знаков отражены все возможные варианты изменений и развития событий.
Тун Чжао гадал по триграммам с помощью стеблей тысячелистника. Он истолковал увиденое следующим образом:
– Во время войны с Японией из хранилища книг в Тяньцзине пропала древняя книга с описанием техники “Чистой энергии”. По преданию, эту книгу написал сам Чжан Сан-Фэн.
Ты найдешь эту книгу в России и вернешь ее в Китай, – добавил он, обращаясь к Ван Шену.
– Но почему именно в России? – спросил озадаченный Ван Шен.
<