Солнце и сталь
Шрифт:
– Грозный враг. Ты видел его в бою. Как лучше сражаться с ним?
– Думаю, ты должен будешь нарушить его равновесие и уверенность в себе. Заставить его бегать за собой. Не надевай доспехов, только меч и щит.
– Будут ли какие-то правила поединка?
– Только одно. Каждый будет драться тем оружием, которое будет с ним. Если оружие сломается или боец потеряет его, никто не имеет права дать ему другое.
Конрад слушал.
– Ну что, страх еще не сковал тебе руки и ноги?
– Нет. Вообще-то всегда мечтал
До рыцарей не сразу дошло, что их мрачный генерал шутит.
Ближе к ночи дверь в комнату Конрада распахнулась. На пороге стояла Эсме. Лицо ее было в слезах. Она бросилась Даннайцу на шею. Конрад обнял девушку.
– Они хотят выставить тебя на убой против этого монстра. Откажись!
– Не могу. Я дал Ильдериму слово.
– Ильдерим подлец, слово данное ему немного стоит, потому что его слово не стоит ничего. Он вырвал из тебя клятву угрозами.
– И все же я поклялся.
– Бежим, Конрад. Мои зихи помогут нам выбраться из дворца. Бежим на Запад, в горы, туда, где Нэток нас не достанет. В Зихию приходят корабли твоего Ордена, мы можем сбежать дальше, за Алое Море, куда иаджудж не доберутся даже за сто лет.
– горячо шептала Эсме, обнимая Конрада. Ее поцелуи, ее дыхание почти обжигали.
– Нет, моя принцесса. Я Сын Солнца и дал клятву не только Ильдериму. Я дал клятву драться с Псами Хаоса. Нэток и его Двуглавый - именно такие псы. Я приехал сюда сражаться не за Порог Счастья, и не за короля Хайдара. За человеческий род.
Эсме отстранилась.
– Ты в самом деле тот, кем кажешься.
– сказала она.
– Если бы ты согласился бежать, мои люди зарезали бы тебя прямо на пороге.
Конрад мягко, но решительно оттолкнул ее.
– Уходи, принцесса.
– Ты оскорблен?
– Как никогда в жизни. Будь ты мужчиной, я бы вызвал тебя на поединок.
Эсме смотрела на Даннайца, кусая губу.
– Ты сможешь простить меня?
– Не знаю.
– Давай все же проведем эту ночь вместе. Завтра ты можешь погибнуть.
– Думаю, перед боем мне полезнее будет выспаться и помолиться.
– Ты отталкиваешь Эсме...
– на миг показалось, что принцесса готова вновь превратиться в ту самовлюбленную гордячку, какой она была до Львиного Сердца. Но в последний миг она все же смирила свой гнев.
– Я люблю тебя, мой железный рыцарь. Это правда. А что до этого испытания... я не смогла бы любить труса. Ты прошел проверку.
– В этом разница между нами, госпожа Эсме. Мне бы не пришло в голову устраивать подобные проверки.
Эсме стояла, раздираемая противоречивыми желаниями. Она мечтала обнять Конрада, поцеловать долгим нежным поцелуем влюбленной, предаться страсти. И одновременно ее жгло желание как-то оскорбить его, уязвить, отомстить ему. Никто не может отвергнуть Эсме! Ее старые привычки боролись с новым чувством.
– Пусть Двуглавый убьет тебя и сожрет твою печень!
Принцесса зихов победила влюбленную.
Конрад покачал головой. Лицо его было печально.
– Уходи, принцесса. Мне нужно помолиться перед боем.
Эсме зло топнула ногой, что выглядело откровенно смешно, и выскочила из комнаты, на ходу теряя все свое напускное высокомерие. Усилием воли натянув на лицо презрительную усмешку, она прошла через бесконечную вереницу коридоров. За спиной неслышно ступали зихи-телохранители. Они не знали васканского, но могли догадаться, что невольно послушали сцену между влюбленными.
С тем же надменным лицом Эсме вошла в свои покои, сбросила верхнюю одежду. Сейчас ей было не до соблюдения этикета, она прекрасно умела одеваться и раздеваться и без помощи рабов. Несколько минут она сидела прямо, словно натянутая тетива, потом из глаз ее хлынули слезы, Эсме зарылась головой в подушки и разрыдалась.
Конрад на другом конце огромного двора, столь большого, что он походил на город в городе, закончил свои молитвы. В словах Гвидо была правда. Он, в самом деле, слишком увлекся Эсме и поисками личной славы. Возможно, завтрашний поединок закончится его смертью.
Он хотел умереть настоящим Сыном Солнца.
Он прочел молитвы, он отрекся от своих прегрешений. Маттео не было в живых, но Конрад и сам знал, в чем виновен. У Конрада, в самом деле, не было многих простительных, человеческих слабостей, которые люди обычно принимают за грехи. Он не лгал, не воровал из казны, не богохульствовал во время игры в кости, да и в кости он не любил играть. Конрад де Фер был храбр, прям душой и благочестив. Но он знал свой настоящий грех.
Гордыня, жажда славы жила в нем с самой ранней юности.
Он хотел уподобиться легендарным рыцарям прошлого, а быть может и превзойти их.
Судьба услышала эти молитвы.
Двуглавый!
Конрад слишком часто смотрел в глаза смерти, что бы испытывать настоящий страх. Он сражался с четырнадцати лет и слишком хорошо знал, что смерть - его постоянный спутник.
И все же Вулфер описывал его будущего противника как настоящее чудовище...
Наряду с холодком страха, Конрад чувствовал кровожадный азарт.
Убить великана!
Поединок.
Конрад уснул. Той ночью к нему опять приходили мертвые, но в этот раз они не грозили ему, не обвиняли его. Просто стояли и смотрели. Ждали.
Стояли на часах и стражи, охранявшие вход в покои васканского гостя. Отчасти охраняли его от возможных покушений. Отчасти стерегли чужеземца на случай попытки побега.
Когда Конрад проснулся, его тут же окружили вниманием и заботой люди Ильдерима. Они только что в отхожее место не сопровождали его, и то потому, что были уверены - сбежать из нужника невозможно. Зато и мыться, и завтракать, и молиться пришлось под внимательным взором дюжины пар глаз.