Солнце мира богов. Том первый
Шрифт:
— Мм-м. Послал меня, а пошёл сам, — наконец, расслабилась я, — есть хочу. Что за жизнь такая? Я ела час назад.
Словно в ответ передо мной была поставлена чашка с чаем и какая-то выпечка. Переливала чай в паучатовую кружечку я машинально.
— Такими действиями ты от него ничего не добьёшься, колючая, — дал «совет» по завоеванию моего, блин, будущего любовника мой муж.
Я усмехнулась и пояснила:
— Я должна поддерживать его внимание на себе. А с ним это возможно только при помощи секса и агрессии. Мне нужно, чтобы он ненавидел меня и хотел. Понимаешь? — убедительное, — я же не планирую строить с ним
Викторчик задумчиво хмыкнул.
— Ты не стала бы планировать его убийство, решительная. Твоя обида этим обычно не заканчивается. Однако, — внимательный взгляд, — «пятнадцать минут»?
Я поджала губы.
— Откуда тебе знать, чем грешит моя обида? — ответила вопросом на вопрос, — не знаю какой цели ты придерживаешься, но мне кажется, что это блеф, — я дождалась его хмыка, — ты блефуешь, говоря мне, что знаешь или… знал меня, — внимательный взгляд, — уверяю тебя, что даже в пьяном угаре я смогла бы разглядеть, помимо того, что Высшего лорда, с которым я скажем так веду диалог, но и, мать моя, привязку! Невозможно скрывать такое долго. Она… она активируется при взгляде, а не посмотреть собеседнику в глаза для меня настолько странно, что… тебе смешно? Почему ты так улыбаешься, Виктор? Знаешь, что, — упёрла руки в бока, — давай, я рассказываю тебе всё о своих планах, а ты — о своих!
Он даже не замешкался, повернул ко мне голову вновь и согласился:
— Идёт, экспансивная.
Голубой взгляд на мне. Он был как всегда уверен в своих словах. Что не скажешь про меня в этот момент.
— Нет, — отвернулась к столу и сделала глоток чая, — мм-м. Так точно не пойдёт.
Столько эмоций внутри казались странными. И они не были плохими! Впервые за сколько лет? Я даже сосчитать не смогла бы. Я в первый раз за длительное время смогла позволить себе расслабиться настолько, чтобы произнести что-то, не подумав и… великий Цикл, я даже не жалела о сказанном, когда забирала свои слова обратно! Не боялась ни осуждения, ни ошибки, ни того, что что-то пойдёт не по плану.
Я не боялась его.
— В таком случае у меня нет резона пояснять что-то в ответ, пугливая, — мягко рассмеялся он.
На этом моменте меня осенило:
— П-постой, — шёпотом, — а откуда ты знал про мою обиду на Варга?
Мужчина хмыкнул, снисходительно меня оглядел и пояснил как для особо «умных»:
— Обида — главный мотив твоего поведения, чувствительная, — лёгкая тень усмешки.
Я сузила глаза, не снимая с губ улыбки.
— «Догадки», как ты назвал их сам, и при этом настолько… неприятная, конечно, но правдивая оценка, — я засыпала в чай три ложечки сахара и принялась тщательно размешивать, — говоришь, что знал меня? — дождалась его кивка, — чем ты так меня обидел ранее, что я решила забыть тебя от греха подальше?
Он не моргал и пронзительно буравил меня голубо-серебристыми глазами.
— Доброго послеполудня, сестричка! — упал на свободное кресло рядом со мной Докерэй, — там это… варжонок тикал со своими криворожими тунеядцами. Не от тебя ли часом? Видок у тебя грозный, как будто ты сожрать кого… о! Вы этот… как его… который Кери. Стой, сестрында, ты к кому яйца подкаты… ё! — взгляд на мою брачную метку на руке, — подкатила уже?! Уважаю! Ты это… отцу не говори — он тебя с Онь-янны скинет, как узнает. Ха! Или сразу из Гнезда!
Я во время его болтовни рассматривала изменения, которые произошли с ним, пока мы не виделись: форма медно-рыжих бровей сменила уголок на более острый, как было модно в столице, большие синие глаза были едва подведены карандашом — или он не стал стирать его или попросту не успел, рванув сюда, а ещё короткие завитки волос успели отрасти до середины лица, делая его ещё более женоподобным. Бьюсь об заклад, что ему последний факт был крайне приятен.
— Онь-янну закрыли для посещений, солнышко, — протянула ему руку для пожатия я — он дотронулся лишь до пальцев, — Виктор, дорогой, знакомься — это Докерэй Брахман. Мой любимый и единственный брат, — руки начали греть вновь волнующийся живот теплотой от чашки, — что же касается той башни, то… — повернулась к мужу, — там такая дурная слава, если ты не знал. В общем…
— Её используют в двух ситуациях, помнишь? — слегка подался вперёд Рэй.
Я кивнула.
— Она нужна самоубийцам, потому что это — самая высокая площадка среди всего комплекса дворца Брахманов — Кхам-Камам (прим.автора «Любовь солнца»), — продолжила.
— А ещё убийцам, — рассмеялся парень, — оттуда не видно, кто скидывал будущий трупец. Деревья высокие вокруг, а выживаемость — никакая. Камешки внизу.
Я покивала, чувствуя себя как-то через чур воодушевлённо. Братик же встрепенулся, протянул Витюсику руку и пожал её с непомерной долей удовлетворения.
— Он мне нравится, — подмигнул мне Рэй, — но денег вы зря папке отправили, — у меня забрали чай, печенье и продолжили с набитым ртом, — он уже просадил их в карточном доме, — наклонился к моему лицу и хмыкнул, — так много водки выжрал, что даже я бы с тобой на пару не осилил.
Викторчику же братец не особо приглянулся. Он брезгливо протёр пальцы идеальным белым платком, не имея при этом ни капли смущения. Затем произнёс безразличным ртом:
— Этот факт меня не интересует. Я выполнил свою часть церемониального соглашения о браке. Лорд Брахман — свою. Обязательства соблюдены.
Я не сдержала улыбки на совершенно ошарашенную моську брата. А у него даже уголки глаз опустились, насколько он был поражён.
— Элли… — начал он угрожающе.
— Э, нет. Всё хорошо, — опередила его, — у нас что-то вроде взаимовыгодного брака, — я хмыкнула, — он меня любит, а я этим пользуюсь.
Виктора будто кто-то камнем по темечку стукнул — он пытался понять, за что я его так тюкнула. А было за что! Как-то мне не нравился тот факт, что его злодейшество строит вокруг меня козни. Я вот только в Варга плюю, а он во все стороны разом! Так я сейчас как обращусь ветром…
— Обида как мотив, — усмехнулся лорд, — как я и указывал, — тяжёлый вздох и обращение ко мне, — чреватая, как мне заслужить твоё прощение?
И если бы он говорил это без смешка в глазах! Был бы идеальный муж, а так — только издевается легонько, чертец!
— Отпустишь меня в стаю Варг через пару недель, если этот… курт потасканный не придёт сам, и я тебя прощу, — игра же должна быть на двоих, не так ли?
Он сверкнул глазами. Ревностными, злыми и готовыми метать молнии. Но только на сотую долю секунды — после он преобразовался в пресный, как и всё его очень напряжённое тело.