Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
– Ваши бумаги.
Я протянул ему направление. Он все равно нетерпеливо смотрел на меня и я отдал ему книжечку удостоверения личности. Мужчина даже не глядя сунул мои бумаги во внутренний карман. Я малость охренел, а мужик все-таки пояснил:
– Вы хотели вступить в Иноземные войска Римской империи?
– Да.
– Вы приняты. Идите за мной.
Быстро однако. Не оставалось ничего другого как пойти за решительным мужиком. После многочисленных дверей, лестниц и коридоров мы вошли в довольно просторное помещение. Низкие потолки, серая и синяя краска, светильники в решетчатых ограждениях. Все было непривычным. Помещение наполовину заставлено двухуровневыми койками с одеялами такого знакомого мне казенного вида, что я сразу почувствовал себя в стрелецкой палате. На нижних койках сидело человек тридцать-сорок в разномастной одежде. При нашем появлении все повставали, а один мужик вышел
– Размести человека, объясни что к чему.
– Да, господин центурион!
О. Имперские звания. Я раньше не интересовался ими и теперь жалею. Наверное что-то довольно высокое, типа подъесаула или может даже есаула. Центурион окинул взглядом помещение, называющееся кубриком, и вышел. Все зашевелились. Заскрипели сетки. Люди садились и даже ложились на койки, вернувшись к своим делам, вернее к безделью. Тот мужик, к которому обращался центурион, подошел ко мне и протянул руку:
– Мирослав. Я тут за старешего пока на место не прибудем.
– Владимир. Токарев.
– Бери сумку, пошли. Свободных коек тут предостаточно.
Место мне быстро нашлось. Матрасы не очень жесткие, одеяла в меру грубы. Ничего непривычного, сойдет. Я убрал сумку под койку и сел. Мирослав сидел напротив и изучал меня. На вид я бы дал ему от двадцати до тридцати, но во всяком случае он точно старше меня. Ничем не примечательная обывательская одежда сидела на нем хорошо. Лицо круглое, нос курносый и короткие светлые волосы создавали впечатление открытости. Приятный мужик. Мирослав помолчал, видимо составляя обо мне мнение и спросил:
– Ты откуда?
– Из Амурского княжества.
– Далече тебя забросило. Но ваших тут пара человек вроде есть. Потом познакомлю. Я сам из Россы.. В общем - так: подъем в шесть, завтрак в восемь, обед в два, ужин в семь. Отбой в десять. Вон часы на стене, видишь? Ага, они. На вот, поизучай пока..
Мирослав протянул мне тонкую книжку в мягкой обложке. Я поблагодарил. Мужик кивнул и ушел по своим делам. На часах было около четырех. До ужина еще уйма времени. И чтобы отвлечься от нарастающего чувства голода, я взялся за чтение. Из книжки я узнал то же что из рассказов Синева. Разве что было объяснение римских воинских званий. Эту часть прочел с интересом. Как и думал, центурион навроде подъесаула, обычно начальствует над центурией. До ужина дотянул. Еду в бачках нам принесли моряки. Выдали тарелки, ложки и кружки, раздали пищу и убрались восвояси. Все уселись на койки и принялись за еду. Я тоже. Суп был вполне съедобный, поэтому справился быстро. Через некоторое время вернулись моряки, забрали посуду и ушли. Мы снова были предоставлены сами себе. Так как особых развлечений в помещении не было, то народ развлекал себя сам. Потихоньку знакомились, гутарили о том, о сем. Разговоры так или иначе крутились вокруг причин, благодаря которым люди пошли в ИВИ. Мирослав позвал меня с собой и привел к одной из двойных коек. На нижней сидели двое - мужик немного постарше меня и молодой совсем парень. Мирослав представил их как моих земляков и отошел куда-то. Я потоптался, представился первый:
– Меня зовут Владимир Токарев. Я родом из Амурского княжества.
Старший ответил, привставая и протягивая руку:
– Левша Терехин.
Молодой тоже привстал:
– Игорь Морозов.
Я сел на ничейную койку и немного разглядел земляков. Терехин был мужиком плотного телосложения, но не толстым. На вид ему можно было дать от двадцати трех до двадцати шести. Широкое открытое лицо располагало к общению. Вообще он был похож на Мирослава. А вот Морозов выглядел совсем юным, словно ему было лет семнадцать. Худощавый юноша со светлыми волосами поглядывал с уважением на более старших, ожидая от них чего-нибудь интересного и неожиданного. Молчание почти стало неловким, когда Терехин спросил у меня:
– А ты где жил?
– В Каменецком уезде, поселение Лесное.
– А я из Амур-Ключа.
– Столичный житель..
Усмехнулся я. Левша криво ухмыльнулся:
– Ну да. Только столицы больше нет.
– Прости. У меня у самого родители там.. Погибли.
– Ладно, замнем это. Игорь вот из Синеватого..
– Что? Правда?
Игорь кивнул:
– Ага. Поселение такое. Смешное название, да?
– Я был там.
– Круто.
– Если подумать, то не такая уж у нас и огромная страна была.
Мы опять замолчали. Не хотелось наступать друг другу на больные мозоли. Левша опять спросил:
– Где воевал?
– Третий бронеэскадрон Добровольческого войска. Урядник, начальник бронехода.
– Ого. Доброволец. Не служилый?
– Служилый. Просто так получилось. А ты
– Двенадцатый мотострелецкий полк. Хорунжий. Начальник стрелецкой полусотни.
– Кажется мы какое-то время соседями были. Под Салыком.
– Да, точно.
Мы припомнили несколько общих знакомых из других частей, вспомнили значимые события обороны Салыка. Игорь смотрел на нас чуть ли не восхищенно. Уважительно смотрел. Как же! Настоящие воины встретились. Мы помаленьку разговорились. Левша рассказал как вместе с остатками полка вышел к границе и сдался словенским пограничникам. Как маялся в лагере беженцев, как разыскивал семью в СССР. Семья не нашлась. Он плюнул на все и записался в ИВИ - заработать денег и потом искать семью уже в бывшем АК. Я расказал свою историю, скрыв сотрудничество с СВР. Гладко получилось. Даже сам чуть не поверил и не загордился - сбежал из лагеря смерти, вырвал сестру из лап ненавистной НАСА, бежал в Союз, сбив по пути вражеский винтокрыл, ступил на преступный путь ради сасения девушки, почти загремел на каторгу, но бежал и теперь скрываюсь в ИВИ. Хоть приключенческую книгу по мне пиши, ешки-матрешки. Игорь переводил взгляд то на Левшу, то на меня. Я его и спросил:
– Игорь, а ты как в СССР попал?
– Ну.. Я и повоевать-то не успел. Призвали, пока ускоренное обучение проходил - и война кончилась. Нас начальники к границе вывезли. Пограничники пропустили. Только разоружили. Ну и в лагерь для беженцев отправили... Семьи у меня не осталось.. Так что я решил наняться в ИВИ и получить подданство Империи. В Союзе так быстро подданым не станешь. А жаль.
Хотел было сказать ему что это не самый лучший способ поправить дела, но сдержался. В самом деле - кто я такой чтобы учить парня жизни? Они с Левшой хотя бы честно поступили, поставили на кон свои жизни в надежде получить удачу. А я? Впутался в преступные дела, людей убивал без сожаления. Как того, мордатого в белом армяке на дороге. И все это оправдывал заботой о Дарине и Милане. Так что не мне Игоря с Левшой жалеть или осуждать. Перед отбоем Левша предложил перебираться сюда, на койку по соседству. Я перенес матрас и пожитки, а потом и свет погас. Кроме нескольких тусклых светильников. Люди вокруг постепенно засыпали. Разговоры становились все тише, появились сопения и храп. Обычные звуки для замкнутого помещения со многими людьми. Почему-то они подействовали на меня словно колыбельная.
Первое, что я почувствовал утром - качка. Наверное сухогруз отплыл еще ночью, пока мы спали. Особо меня не укачивало, поэтому быстро привык. Однако несколько человек оказались подвержены морской болезни, в их числе Игорь. Этим страдальцам оставалось лишь молиться чтобы погода оставалась тихой. Плавание по морю шло три дня. За эти три дня центурион, что нас сопровождал, проводил предварительную подготовку. Он опросил всех об одинаковых вещах: возраст, место рождения, военная подготовка или боевой опыт, военное ремесло или мастерство. Начальникам дополнительно задал вопросы по управлению и обеспечению. Распределять нас будут в учебном лагере, а он составлял начальные направления. В итоге я как начальник боевой машины был записан отдельно. Большую часть оставшегося времени мы изнемогали от скуки и духоты.
На четвертый день после обеда центурион приказал собирать манатки и сходить на берег. После душного чрева корабля соленый морской ветер показался небесным подарком! Мы прогремели по железным лестницам корабля, а на причале нас уже ждали два военных грузовоза с затянутыми парусиной кузовами. Центурион построил нас в подобие строя, велел расчитаться на первый-второй и таким образом разделил нас по грузовозам. Еще час езды по гладким имперским дорогам и вот мы высыпали из кузовов на краю искаменного летного поля. Дул пронизывающий влажный ветер. Мы стояли под серым низким небом, а неподалеку гудел винтами большой самолет. На его выпуклом зеленом борту выделялся знак в виде черного имперского орла. Оказалось что нас доставили в ближайший воздушный порт из порта морского. Центурион не дал нам долго стоять и пялиться на самолет. Мы чуть ли не бегом прошествовали к этому "толстопузу", отворачиваясь от стылого ветра, поднятого винтами. Задняя большая дверь из двух половин была открыта, сходни были спущены. Самолет ждал только нас. Как только последний будущий легионер оказался в гулком отсеке, сходни сразу поползли внутрь, половинки дверей сомкнулись. Мы расселись на жесткие лавки вдоль бортов. Кое-кто прильнул к небольшим овальным окошкам. Я глянул на Игоря, оказавшегося рядом. Он выглядел испуганным, но старался улыбаться. Я и сам на самолетах раньше не летал. Лавка под нами задрожала, самолет покатился по полосе, набирая ход. Гул моторов нарастал и нарастал. Через некоторое время дрожь исчезла - мы оторвались от земли. Игорь побледнел. Да, плавания и полеты не для него, ешки-матрешки.