Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
По сути Иноземные войска были подразделением наёмников. Римская империя предоставляла его услуги, оставаясь как бы ни при чём. Служащие ИВИ не были воинами имперской армии, а часто и поддаными империи не являлись. Однако оснащались ИВИ римским оружием, боевыми машинам, легионеры носили римские военные мундиры и полевые робы, имели римские воинские звания. В войска брали любого, кто готов был год-другой заниматься неблагодарной грязной работой и не побоялся наплевательского отношения к потерям со стороны империи. За год службы можно было получить либо неплохую денежку, либо оправдательный приговор по многим преступлениям , либо подданство империи - на выбор. Если, конечно, доживёшь. Некоторые поступали насмотревшись видолент о геройствах отчаянных легионеров, кто-то из жажды острых ощущений. Большинство шло за помилованием или за подданством. Как правило легионы ИВИ отправляли в страны, которые были в дружбе с империей и которые имели трудности с какими-нибудь повстанцами. Хотя бывало и наоборот - легион воевал на стороне повстанцев,
Рука уже не болела, остались только два стветлых шрама. Хрен знает, римляне говорят что шрамы украшают мужчин. Ну, буду теперь щеголять. На улице уже были последние дни кветеня. Тепло, солнечно. Травка повылазила, почки начали распускаться. У Дарины должен со дня на день начаться летний отпуск. Но мне было не до отдыха. Мне кое-что порассказали, кое-чему подучили. Все это время я как бы скрывался незнамо где, а теперь как будто кто-то шепнул мне надсыл человека, набирающего рекрутов для римских ИВИ. Это для тех, кто решит покопаться в моем прошлом. Дальше я должен был действовать сам. Малкин проводил меня до извозчика, кивнул на прощанье. Может он мне и не верил, но вида не подал. Я же в любом случае намерен был исполнять свою часть договора. Машина повезла меня в неизвестность, а привезла в Малахит. Я удивился, думал что посредник работает в городе покрупнее. Окраинная слобода серела одинаковыми искаменными четырехнадстройками, шелестела бумажками на пешеходниках, погрмыхивала машинами на выбоинах дороги. Да-а-а. Это не главные улицы, где все чисто, ровно, ухожено. Я сверился с бумажкой и пошел в указанный подъезд, поднялся на нужный надстрой. На полутемной площадке пришлось чуть ли не на ощупь искать нужную дверь. Она оказалась самая обшарпанная из всех. Звонка не было. Пришлось стучать. Спустя некоторое время дверь приоткрылась и в щель пробурчал недовольный голос:
– Кто?
– Я принес вам книгу Лисовского "На том берегу". Как вы и просили.
– Да? Ладно, заходи.
Дверь открылась шире. Я вошел в сумрачную прихожую и остановился, потому что в затылок уперлось нечто твердое и холодное. Тот же недовольный голос мрачно велел:
– Не дергайся. Руки в стороны.
Я подчинился. Чья-то рука обхлопала меня в поисках твердых предметов, холодное убралось. Голос велел чуть более спокойным тоном:
– Иди вперед.
Таким образом я очутился в холостяцкой поварне. Наверное так же бы выглядела и моя светлица в общаге, если бы со мной не жила Дарина. И тут, и там стояли кружки, миски, сковороды. Пол с потрескавшимся покрытием просил помывки. Давно нестиранные оконные занавески наверное никогда не открывались. Пыльная лампочка тускло светилась под потолком, соперничая со светом, проникающим сквозь немытые стекла окна...
– Садись.
Я послушно сел у стола на подозрительно поскрипывавший стул. Больше садиться было просто некуда. Показался обладатель недовольного голоса. На вид мужику было за сорок, но из-за трехдневной щетины на щеках и редких жидких волс на макушке ему можно было дать все пятьдесят. Старая пятнистая майка, потертые штаны - вид у мужика был затрапезный. Он производил впечатление запойного пьяницы. Однако что-то во взгляде и голосе выдавало в нем опасного, тертого жизнью человека. Казалось, что он только играет роль забулдыги, к тому же в поварне не было винных бутылок, не пахло спиртом или перегаром. И тем не менее я был разочарован. Наборщик рекрутов и его место работы представлялись мне побогаче и посерьезнее. Наверное я ожидал чистое конторское помещение с письменным столом, шкафом для бумаг и креслом для посетителей, а наборщиком должен был быть солидный мужчина с аккуратной военной стрижкой и с благородной сединой на висках, одетый в дорогой строгий сюртук. Но нифига подобного. Мужик отошел к стене, сложил волосатые руки на груди и недобро спросил:
– Ты от Малкина?
– Да.
– Удостоверение подданства есть?
– Нет. Только свидетельство беженца.
– Понятно.. На самом деле хочешь в легионы или по службе?
– Я..
– Да знаю, что соврешь. Работа такая.
Мужик ухмыльнулся, помолчал и сказал:
–
– Знаю.
– Ну а коли знаешь, то выметайся и чтобы я до послезавтра тебя не встречал. Все, мотай отсюда.
Я пожал плечами, встал и ушел. До послезавтра мне предстояло пробавляться в этой же слободе, но в паре улиц отсюда. Это была палата под крышей Службы, насколько понимаю. Надсыл я запомнил со слов Синева еще когда он объяснял мне весь замысел. Пока шел, думал о том, что Дарина сейчас неподалеку, в нескольких верстах, в гимназии. Или уже у Тяней? Очень хочется ее увидеть. За полгода я сильно к ней привязался. Ведь она единственная родня у меня. Несмотря на ее нелюдимость и хмурость, я полюбил ее как настоящую сестру. И она наверное любила меня по-своему. По крайней мере она меня не ненавидела как других мужчин. Но появляться у нее нельзя. Я как бы в бегах и подставлять сестру не хочу. Вторак наверное постарался объяснить ей то что я не бросил ее, а просто мне пришлось уйти для общего блага.
Дом был почти такой же как и тот, в котором меня так негостеприимно встретил наборщик. Построены они были по одним лекалам лет двадцать назад, когда был всплеск интереса к строительству дешевых однообразных домов. Строили их чаще всего в окраинных слободах городов. Я был еще от горшка - два вершка, когда наша семья заселилась в похожую новостройку на окраине Лесного. Тогда способы производства простых многопалатных домов казались выходом из трудностей с нехваткой жилья не только в СССР, но и во многих других странах. Нехватку победили. Ничего, что потом выяснились огрехи замыслов и недолговечность дешевых материалов. Задача-то была выполнена.
Звонок за дверью мягко "продилинькал", дверь не открывалась. О таком меня не предупреждали, однако. Я было растерялся, хотел уходить - уже развернулся. Но щелкнул замок и в спину донесся женский голос:
– Извините. Вы к Ирогостову?
Я обернулся. Из соседней двери выглядывала симпатичная темноволосая женщина в домашнем сарафане. Так как она назвала условное имя, я отозвался:
– Да, я к нему.
– Подождите, вынесу ключ.
Женщина скрылась на пару минут, а потом снова появилась. Протянула мне колечко с висящим ключом. Я подставил ладонь. Ключ мягко лег, а еще ладони коснулись теплые пальцы. Уж не знаю - случайно или нет. Женщина улыбнулась и сказала:
– Если что-то понадобится - звоните в дверь.
– Благодарствую, красавица.
Я ответил нагловато, многие бы на ее месте возмутились. Но она снова улыбнулась и даже чуть порозовела щеками. Приятная она. Замужем наверное... Палата оказалась не роскошная, но ухоженная. Чувствовалась женская рука. Чисто, прибрано. Занавесочки на окнах, цветы в горшках. Наверное эта женщина за палатой и ухаживает. Я поставил тощую дорожную сумку на пол, разулся и заглянул в светлицу. Кровать, стол, диванчик. В углу радиовид. Неплохо. А после беженской общаги - так и совсем замечательно. В холодильнике было несколько упаковок замороженной еды и даже пара бутылок пива. Есть пока не хотелось. Я включил радиовид и плюхнулся на диванчик. Посмотрим, а то в общаге только простое радио было. По одному потоку показывали какую-то веселую историю о жизни словенских людей. По другому потоку шел спор двух солидных мужиков по поводу каких-то налогов. Мне это было не интересно и я переключил на третий поток. Во! Красивая девушка в облегающем купальнике приглашала зрителей повторять за ней разные упражнения. И хоть я не собирался упражняться, однако поток оставил. Фиг с ними, с упражнениями! Главное - девушка! Жаль что быстро кончилось представление. Я и смотреть дальше не стал, завалился спать.
Проснулся вечером от голода. Зевая и потягиваясь протопал в маленькую поварню, заглянул в холодильник. Наугад выбрал упаковку в прозрачной пленке. Хм. "Блины с начинкой". Ну, блины - так блины. Разогрел их на газовой плите, с охотой съел. За окном синел весенний вечер. Я взял в холодильнике пиво и снова включил радиовид. На этот раз шла светолента о буднях уголовного отдела НКВД. Было довольно интересно. Я почти вник в смысл происходившего. История получилась лихо закрученная, с погонями, драками, стрельбой. Давненько я не смотрел чего-нибудь такого, интересного. Смотрел немудрящую, в общем-то, историю, потягивал пивко развалившись на диванчике, а чувствовал себя на седьмом Небе. Как здорово! А ведь словенские люди имеют возможность проводить так хоть каждый вечер. От осознания этого становилось с одной стороны завидно, а с другой стороны накатывала какая-то злость: мол вы тут по вечерам пиво сосете и диваны мнете у радиовидов, а в это время в АК людей убивают, насилуют, грабят! Конечно понятно что словенские подданые в этом не виноваты. Просто у них государство заботится об их безопасности. Большие, между прочим, деньжищи вбухивает в оборону. А все для того чтобы средний словенский человек мог себе позволить поваляться перед видокошком и попить не самого плохого пива не задумываясь о том, с какой стороны придет наглый жестокий враг и отберет его дом, диван, радиовид и пиво до кучи. У нас же государство думало лишь о том как обхитрить соседей и въехать на Небеса на чужом рожне. Так что в падении Амурского княжества виновато больше всего само Амурское княжество. Все это я понимал, но неправедная злость все равно время от времени поднималась из темных закоулков души, мешая пиву спокойно течь в желудок.