Солнце мое
Шрифт:
— Ты чего?
— Да вот думаю, не закрылись ли киоски продуктовые.
Он дотянулся до своих часов:
— Пять тридцать. Пошли, успеем ещё.
Меня одолевал определённый скепсис — всё же воскресенье, рыночек сворачивается раньше — но перспектива пить чай без молока была отвратительна до крайности.
— Пошли.
Часть киосков реально уже позакрывалась. Но у молочного ещё стояла маленькая очередь, и я порадовалась своей удаче. Мы затарились двумя пачками молока и ещё одним стаканчиком сметаны. И тут мой взгляд
— Девушка, купите мяско! — увидев мою заинтересованность выкрикнула она. — Идите, посмотрите, я подешевле отдам!
Хм-м.
Передо мной замаячил призрак любимых перемячей.
— Вов, пойдём глянем. Ты в мясе понимаешь?
— Ну, так-то, да.
Это хорошо. Потому что я про мясо твёрдо усвоила от бабушки одно: если жир жёлтый и плотный — корова была старая.
На клеёнке у тётеньки оказалась не только говядина, нарезанная длинными широкими лентами мяса с косточкой сверху, но и свинина — пара антрекотов и кусок грудинки. Рядом лежали ценники, выведенные чёрным фломастером на картонных полосках. Восемнадцать тысяч, двадцать, двадцать пять и ещё что-то, напугавшее меня своими нулями.
— Возьмите всё? — заискивающе предложила женщина, оглядываясь на пустую площадь, бодро уложила куски в пакет и поставила на весы: — Восемь двести! — порадовала она меня.
Ого! Я представила, что половину папиных денег отдам за мясо и чёт сильно засомневалась…
Видя моё сомнение, продавщица заторопилась:
— По пятнадцать тысяч отдам?
И вот тут у меня возникло чёткое ощущение, что эта цена — и есть настоящая, а всё остальное — так, накрутка сверху или специально завышено, чтоб было куда торговаться. А то, может, какой лох и купит.
— Мясо-то заветрилось уже, — сказал вдруг Вова, — ему красная цена — десятка. Ну, нафиг, пошли, лучше на рынке купим. Там и мух нет.
Не успела я удивиться — когда это мы попадём на рынок, как продавщица замахала руками:
— Ладно-ладно, уступлю! Берите, восемьдесят за всё!
Реально, в воскресенье торговля сворачивается рано, вряд ли кто ещё сюда придёт, и куда она потом с этим мясом? Это оно сегодня было свежее, а завтра…
— Я вам ещё кусок сала добавлю, сверху! — выложила она последний козырь.
Я посмотрела на Вовку, и вот тут он мне кивнул — мол, можно брать. Я отсчитывала деньги и думала: ах ты ж какой прошаренный, а!
Сало оказалось свежим, а не солёным — да и тем лучше, хотела ж я сама посолить.
Пакет грозил расползтись по швам, и нам выдали второй, в который мы отложили часть нашего улова. Хорошо, когда большой и сильный мужчина тяжесть на себя берёт! Я уже начала прикидывать, как распределю эту гору мяса. Лук дома, вроде, был. Фарша надо накрутить. Котлеты — отличная тема!
И тут я заметила напротив пятачка, на верхушке многажды поминаемой мной длинной лестницы, оживление зомбариков. Мимо них и так-то ходить нельзя, а когда волноваться начинают, поведение вообще непредсказуемое. Тем более, когда их столько.
— Вова, пошли через остановку, а то там опять эти… И чего их собралось в таком количестве?
— А вон туда глянь, — Вовка прищурясь наблюдал за зомби-апокалипсисом. — Машину видишь?
Чуть подальше остановки стоял жигуль модного цвета «мокрый асфальт», конечно же, тонированный. Боковые и заднее стекло — наглухо, переднее — до едва прозрачного состояния. Сквозь переднее стекло просматривался водила в чём-то вырвиглазного оттенка, то ли зелёного, то ли голубого. Новая фаза в ношении спортивных костюмов. Раньше были всё больше тёмные, с лампасами, а теперь бешено-кислотные, с косыми или треугольными вставками. Многие даже на дискотеку в таких ходили. И даже девки, если вниз не брюки от комплекта одеть, а яркие лосины…
Тут я поняла, что удивительным образом перескочила с наркоманов на дискотеки и выкинула все эти мысли из головы оптом. Вот ещё! Подумать, что ли, не о чем. Вот, кстати, об ужине, не всё же парня супом кормить…
ПОЧТИ СЕМЕЙНЫЙ ВЕЧЕР
Мы снова сидели на кухне, на этот раз, для разнообразия, одетые. Точнее, Вовка сидел, а я задумчиво смотрела в холодильник.
— Вов, а ты до скольки в увольнении?
Он притянул меня к себе, усаживая на колени:
— До семи утра. В семь, кровь из носу, должен быть в части.
— О! — обрадовалась я, — А давай ты мне мясо поможешь скрутить?
— Котлеты хочешь?
— И котлеты, и перемячи. Когда они только со сковороды, это дивная вещь!
Перемячи — это те открытые мясные пирожки, если кто забыл. Татарского происхождения. Матушка у меня татарка, я разве не говорила?
Перемячи прекрасны, даже если они вчерашние. Но когда ты их только-только снимаешь со сковороды, кроме аппетитного мяса и вкусного поджаристого домашнего теста внутри ещё бульончик получается. Просто обалденно.
— Я вот только не знаю, что с этой грудинкой делать, — я с сомнением покосилась на пакеты с мясом. — Что-то не в ходу она в нашем семействе. Как её вообще едят?
— А грудинку, если ты не против, мы пожарим. Это будет очень вкусно, поверь мне.
— Тогда ты? Гарнира только нет, варить что-то надо. Или, может, из огурцов и редиски салат забодяжить? И с хлебом порубать?
— Гениальный план. Давай, я жарю мясо, вот так половинку отделим. А ты кроши салат. И зелени можно побольше.
Я накромсала салата, попутно поставила тесто — пока оно дойдёт!
Ужин у нас получился шикарный, и съели мы его с большим удовольствием. А потом вытащили из стола нашу заслуженную механическую мясорубку (Боже! Как здорово, когда её с такой вот лёгкостью крутит здоровый парень!) — и тут уж мне оставалось только луковички чистить да подсовывать.
Кстати. Пока я искала в столе мясорубку, вытаскивая банки и пакеты, Вова оценил этот мини-склад и сказал, что на таких запасах можно месяц продержаться, вообще из дому не выходя, была бы вода.