Солнце мое
Шрифт:
— Вов, а отпуск у курсантов какого числа начинается?
— Двадцать восьмого, — ответил он мне с какой-то странной интонацией.
В последнее время никак я вот эти скрытые смыслы разгадать не могу, и это меня люто нервирует.
— Ты как в отпуск — сразу к нам, мы ждать будем, — сказала я пуговицам на суконной курсантской шинели.
— Не переживай, любимая, всё будет хорошо.
Но не переживать никак не получалось.
ВЗРОСЛОЕ И ДЕТСКОЕ
10 декабря
В воскресенье даже погрустнячить нормально
Короче, за шкирятник себя подняла да поволоклась. А там то одни наскочат с вопросами, то другие. Никакой тебе личной тоски. Пришла домой, думаю: чё пластом бессмысленно лежать? Лучше новый сон Вовкин запишу. Так и расходилась потихоньку.
12 декабря, вторник
Кухню обещали мне сделать недели через две, а вот лавочки привезли уже сегодня! Аж двенадцать штук — и в зал, и в раздевалки, и парочку в коридор, мало ли, ожидающим присесть. Так что сегодня мне уже не будет мучительно стыдно.
И ещё четыре комплекта детских столов с четырьмя стульчиками к каждому. Всё изготовлено из светлой сосны, покрыто лаком и вызывало у меня стойкую ассоциацию со сказкой «Три медведя». Размеры я спросила у Константиновны, она мне из каких-то нормативов вычитала.
Девушка Шура отнеслась к заданию с большой ответственностью. Припёрла мне целую кипу исписанных листочков. Таких центров (или клубов, или школ раннего развития — одним словом, платных заведений для детей) было в Иркутске аж целых два. Офигеть, как много, конечно. Причём, один из них как бы прирастал к какому-то суперкрутому лицею, а второй — наоборот, что-то вроде школы для молодых мам, а оттуда уже ответвляются малышовые группы.
Зато! В Иркутске имелась замечательная Монтессори-группа, организовали и вели её психологини-энтузиастки, и всё это, было, конечно, здорово, но когда я услышала, сколько для этой методики нужно материалов (по факту — целую комнату набить), я чёт подумала, что ну её, эту Монтессори…
— Шур, а что-нибудь более традиционное?
— Из традиционного очень востребована керамика, танцы, изостудии и английский.
— Это всё в тех платных центрах?
— Нет, это в обычных детских клубах — ну, для школьников, муниципальных. Я поговорила со знакомыми и так в несколько позвонила, рядом с домом — зашла. Они должны, вообще-то, только со школьниками работать, но родители без конца идут и просятся с детьми. Шестилеток ещё кое-как берут, а для маленьких — вот, стали платные группы делать.
О, как интересно…
— Кстати, в этом клубе, который рядом с домом, мне сказали, что с февраля будет группа подготовки к школе. Математика, чтение, прописи.
— С февраля, говорите? Хм-м…
— У меня подруга в этом году заканчивает, — сказала вдруг Шура. — Я думаю, она могла бы, если группа будет.
Ха! А чего сидеть-то! Если клубы набирают, значит какой-никакой спрос есть. Надо пробовать!
— Шура, а пригласите вашу подругу побеседовать.
— Может, после праздников уже? У четвёртого курса с понедельника сессия начинается, всё равно она особо готовиться не сможет.
— Ну, хорошо, давайте договоримся на январь. Число где-нибудь на десятое. Пойдёт?
— Думаю, да.
И дальше дли полетели, поскакали чехардой. Пока не пришла она. Моя чёрная пятница.
ОТКРОВЕНИЯ
22 декабря
Троллейбус подошёл практически сразу, и ко второй остановке ИВАТУ я подъехала аж на пятнадцать минут раньше, чем мы с Вовой договаривались. Ну, ничего, подожду.
Я начала прохаживаться вдоль заборчика. Торопившаяся мимо женщина вдруг остановилась и спросила:
— Девушка, извините, не подскажете — который час?
Я глянула на свои часики:
— Тринадцать тридцать.
Сегодня у меня день спокойный, в саду занятий нет, только в Политех к шести, так что можно никуда не спешить. Я дошла до конца пролёта, повернула назад — и увидела, что женщина остановилась и смотрит на меня странным взглядом. Одета прилично, на сумасшедшую, вроде, не похожа, но выражение я никак не могла прочитать. Не люблю такое в принципе и стараюсь сразу выяснить…
— В чём дело?
Она, как будто сомневаясь, пожевала губами и шагнула ближе:
— А вас как зовут?
— А какая вам разница?
Не имею привычки каждому желающему представляться.
Она ещё приблизилась, и я инстинктивно отшагнула назад. Ну, нафиг! А вдруг и впрямь психованная? Сейчас, говорят, лечить стали только по желанию самого сумасшедшего…
Она остановилась и нервно поправила сумочку:
— Вы же Володю ждёте?
Вот тут у меня в животе похолодело.
— А что с ним?
Она горько покачала головой:
— Вот именно — «что с ним»? С ним — вы. Вы хоть знаете, какие у него из-за вас неприятности?
Тут я снова подумала, что тётка, верно, сумасшедшая, а имя Вовкино она случайно угадала. Какие у него из-за меня могут быть неприятности? Чушь собачья.
— М-м-нэ! Не верите! — горько покачала головой тётка. — А вы у него самого спросите. Парень поступил, военным собирался стать. Оружейником! Ему ведь уже и место было приготовлено. Хорошее! Вы хоть знаете, что он на дочери генерала собирался жениться? Гулял с ней…
В животе у меня образовался не просто холод, а здоровенный ледяной булдыган. Всегда так, когда я психую. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы Вовкин возмущённый голос не спросил?
— Тётя Лена?!
— Здравствуй, Володя, — скомканно поздоровалась та и торопливо удалилась.
Меня затрясло так, что аж зубы застучали. Не от холода. От нервов. Да, такая вот дебильная психическая реакция — последний раз подобное летом было, когда на меня в лесу те насильники напали…
Вовка схватил меня за руку через ограду.