Солнце мое

Войлошников Владимир

Ключника я тупо сманила с остановки. Целыми днями сидел там со своим передвижным прилавком маленький вьетнамец. Раз иду — а он замёрзший такой, скукоженный. Но сидит! Народ к нему неплохо идёт, место уже наработал. Я подошла и говорю:

— Слушай, чего ты мёрзнешь? Давай, иди ко мне на аренду. Я тебя за сто пятьдесят тысяч в месяц пущу. Тепло, чайник будешь греть, кушать.

Он глаза вытаращил:

— А гиде?

— Да вон, — ткнула я пальцем, совсем рядом.

Зашёл он — а там тепло, светло, будочка отдельная, со своей дверью, на

замок запирается. Глаза у вьетнамца раскрылись.

— Договорились! — говорит.

И что бы вы думали, через неделю приходит с ним второй вьетнамец, похожий на первого как слегка мутная ксерокопия.

Первый говорит:

— Слусай. Это есть мой брат. Обуф цини. Мозна?

— Ну вы даёте! — говорю. — Как же он влезет со своей обувью? Там всего шесть квадратов?

— Налмальна! — закивали оба синхронно. — Давай, влезем! Двести тысись платить будзем, давай? Тебе ботинки цини бесплатна!

Посмотрела я на них. Ещё и ботинки бесплатно. Такое шикарное предложение, хе-хе.

— А, давай. Но вывеска за ваш счёт!

Пришлось под вывеской про ключи дозаказать и присобачить «РЕМОНТ ОБУВИ». А на обеих ближайших остановках и рядом со школой стрелочки-указатели повесить. А что? Все лепят куда ни попадя, а нам нельзя, что ли? В мире дикой рекламы живём.

Но это я немного забежала вперёд. А возвращаясь к пятнице, семнадцатому ноября — парикмахерская и ателье были готовы открыться. С утра происходила таскатня с зеркалами, креслами, коробками, манекенами. Оба огромных офисных стола с удовольствием забрала к себе тётя Валя (сказала, шить на них будет), парикмахерши развесили зеркала — осталось клиентов ждать, и тут я достала свой сюрприз. Целую пачку.

— Девочки, — говорю, — у меня на курсах предмет есть. Называется «Реклама». Вот мы с вами сейчас и проверим, работает такая реклама или нет. Складываем в три раза!

И мы начали заниматься полезным ручным трудом.

На обычных листочках А4 был распечатан мною самолично составленный буклетик. Там было про ателье и парикмахерскую, а внутри — ещё и про ключи, и про магазин, в котором «СКОРО ОТКРЫТИЕ!». А главное, на лицевой стороне была крупно обещана скидка 10% предъявителю. Сперва я хотела написать «в день открытия», а потом подумала, что проваляется, допустим, листочек несколько дней в почтовом ящике, а потом человека наоборот досада возьмёт, что опоздал. Ладно, посмотрим, что будет. Несколько листов было дополнительно в виде объявления, для расклейки.

— Ну, всё, дорогие мои. Я свой вам подарок сделала, теперь идите, раскидайте по ящикам. А листовки я сама расклею.

И только собралась я уходить — смотрю, Василич подъезжает. А из багажника корячит колонку размером чуть ли не с холодильник, я вам клянусь! При ближайшем рассмотрении я увидела, что колонка не очень новая, у меня аж от сердца отлегло (а то такие деньжищи!).

— Это откуда такое чудо?

— С работы позвонили, представляешь?! — доволен он был страшно: — Говорят: забирай, а то её выбрасывать собрались. Новое оборудование ставят.

— А она вообще рабочая?

— Отличная колонка! Я музыкальный центр привезу, завтра врубим — на всю улицу орать будет!

Ну что, тоже привлечение внимания, правильно? Посмотрим, как сработает.

Поклеила я объявления, посмотрела, как продвигается строительство — а тут уже вечер, в институт пора. Приволоклась домой чуть не в десять, а бабушка мне и говорит:

— Оля, звонили девочки, раз сто. Говорят, завтра придут к десяти куда-то на субботник. Эйфелевский какой-то. Это что за субботник такой?

— Это, баба, прекрасные эльфы придут мыть полы.

— Хм, — бабушка немного подумала. — А эльфы — это кто?

Пришлось рассказывать…

И, кстати, надо узнать, числятся на наших помещениях какие-то телефонные номера или нет. розетки я видела, а вот подключены ли они и на кого? А то сидим, как свиньи в берлоге…

Так и получилось у меня, что и субботник, и открытие, и танцы — всё в один день. Зато народ сразу пошёл! К парикмахерше — так вообще полный аншлаг.

И было бы у меня полное счастье, если бы ещё Вовку завтра отпустили. Но шансов не было совсем. Только после обеда забежать к нему, потрепаться.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

19 ноября

С утра мама с Василичем заехали за мной — семейный бизнес же, твою налево! — и поехали мы снова по оптовкам и всяким специальным закоулочным магазинчикам, в которых продаётся, например, «от двадцати штук», зато в два раза дешевле. Потом мы пытались всё это учесть в тетради. Цену входящую и новую, и чтоб получалось, что у нас чуть-чуть, но дешевле, чем в подобных ближайших магазинах, а значит этот потолок тоже нужно было вписывать и учитывать, потому что мама с Сашей непременно хотели сделать такую вот ставку на выгодность и социальность.

И когда я поняла, что голова моя сейчас лопнет, я (пенёчек) наконец-то предложила Василичу:

— Слушайте, а давайте вам компьютер купим, а? Ну невозможно же. А там программка есть, чтобы всё считать, мне показывали.

Конечно же, я имела в виду никакую не бухгалтерскую навороченную программу, а обыкновенный эксель. Летом-то я тоже не поняла, что это за сеточки, а на курсах тут преподша, которая графический дизайн ведёт, показала и брошюрку дала «для чайников» — я заценила. Для всяких учётов-подсчётов — удобная вещь!

Мне пришлось потратить некоторое количество усилий, чтобы доказать, что компьютер — штука перспективная. Но по итогу мы сговорились завтра с раннего утра пронестись в тот волшебный магазин за железной дверью и купить им комп.

В стеклянную перегородку заглядывали любопытствующие. Некоторые особо активные граждане начинали стучаться в дверь и спрашивать: «А когда открытие? Написано „скоро“ — когда?» Причём они продолжали долбиться, даже когда я на картонине написала фломастером: «Не стучать!» — и на дверь повесила.