Солнце мое
Шрифт:
Я решила ответить честно:
— Есть такая вероятность.
— Почему?!
— Не получается у меня совмещать с работой. А кушать надо.
— Нет, это я могу понять, конечно… Но что — совсем никак?
— Думаю я, на самом деле. Но скорее — никак. Да и не моё это.
— Ну вот, снова здорово! А журфак? Материал, говорят, отличный выдала.
— Нет, тоже не моё. Ну, не моё, как ещё сказать? Материал — да. Я вам откровенно скажу, была бы возможность сделать это в Иркутске, я бы с удовольствием перевелась на лит
От этой моей тирады она откровенно загрузилась, посмотрела на меня так — отстранённо-оценивающе. Роста она была совсем невысокого, даже по сравнению с маленькой мной, поэтому смотрела слегка снизу вверх. Покивала каким-то своим мыслям.
— Я поняла, Оля. Думай! Думай хорошенько!
Не знаю, к каким таким своим выводам она пришла, но вид у неё сделался суровый и торжественный.
— Ну всё, иди, иди!
А ВОТ И ПРИГОДИЛСЯ КОНВЕРТИК
Седьмого ноября у моего папы день рождения. Мне вообще в этом отношении повезло. Папа — седьмого ноября, мама — первого мая. Вся страна ликует!
И когда он накануне с утра позвонил, я думала, честно говоря, что он напомнить хочет, ко скольки подходить, а он внезапно говорит:
— Доча, есть разговор нетелефонный. Ты сегодня дома будешь?
— Ну, до полтретьего буду, потом работа, а потом сразу учёба.
— Так-так… — он что-то прикидывал. — Жди тогда, я прямо сейчас к тебе выезжаю.
— Жду. А ч… — «что случилось?» я спросить уже не успела. Да и вообще, глупый это был порыв, сказано же: нетелефонный разговор.
Папа примчал буквально через пять минут — из дома, наверное. Поздоровался с бабушкой, кивнул на мою комнату:
— Пойдём-ка, — и дверь за нами закрыл.
— Да что случилось-то, ты расскажешь или нет? — я начала волноваться.
— Ща-а-ас всё расскажу. Ты только скажи мне сперва: деньги те не потратила?
— Да куда бы я их потратила? — удивилась я. — ты что, видишь золото-бриллианты?
— Молодец. Сколько там у тебя?
— Э-э-э… Двадцать четыре пятьсот. А, нет! Двадцать четыре пятьсот пятьдесят.
— А-а-а-га. Ну, теперь слушай. Помнишь, где у Николай Иваныча дом? С магазином?
Естественно, дом этот я помнила прекрасно. Красивый, с высокими потолками в три с половиной метра, он стоял, глядя прямо на пляж Якоби и на стоящую перед ним остановку «Управление ГЭС» — собственно, для работников этой ГЭС этот дом (и второй, его близнец, в пятидесяти метрах) изначально и был построен. И магазин в его первом этаже я прекрасно помню. При СССР отличный магазин был: промтовары, ткани и прочее такое. Потом, как и почти всё, его приватизировали. После его перекупил кто-то, потом ещё раз перекупил. Что там сейчас, я представляла с трудом.
А чего папа про него вспомнил — нынешний хозяин попал на деньги. То ли проигрался, то ли невыгодно вложился — я не совсем поняла. Суть в том, что он срочно продаёт несколько помещений, в том числе и вот этот магазин.
— И почём продаёт?
— По пятьдесят долларов за квадрат.
У меня как-то всё смешалось в голове.
— Это дорого или дёшево?
— Это дёшево. Нормальная цена — двести. Слушай дальше. Мы хотели вложиться, но нам очень много по площади.
— Ой, а какая там площадь?
— Около четырёхсот квадратов.
— Ого!
— Да. Учитывая, что ещё и ремонт надо будет делать, хотя бы минимальный.
— А что, там всё запущено?
— Да нет, — отец слегка поморщился. — Но всё равно, представь себе: когда съезжают — там-сям… углы сероватые, дырки в стенах от оборудования…
— Понятно.
— Так вот, продают только целиком. Можем потом разделить, но хозяин сейчас возиться с этим не хочет, ему надо быстро.
— Это я поняла. Погоди, — я отцепила заколку и взъерошила волосы, пытаясь начать лучше соображать. — Это всё здорово. Купим мы… Ты сколько хочешь?
— Сотню. Максимум сто двадцать.
— Суперски. И что я с остальным буду делать?
— А что ты с квартирой хотела делать?
— Ну… Сдавать, например.
— Вот и тут будешь сдавать.
— О, Господи…
Отец несколько раз притопнул ногой.
— Алексеевна хочет всё взять. Тоже, чтобы, типа сдавать.
— Ну?
— Денег нет — «ну». Я смотрю, она уже мечется, побежала туда-сюда, ищет, где занять.
— А проблема-то в чём?
— Ты знаешь, братки под какой процент занимают? Да ещё доллары!
Ну, капец. Мне не надо было знать процент, меня пугало уже одно слово «братки».
— А у тебя я занимать не хочу, — опередив меня сказал папа. — Сколько лет отдавать будем? Авантюра это.
— А как тогда?
— Очень просто. Мы купим с тобой в четыре доли. Три тебе, одну мне. А доллары я у тебя куплю По шесть рублей… ладно, по семь, — имелось в виду, по семь тысяч за доллар, конечно.
— А чё так дорого-то? Курс же меньше вроде.
Папа хмыкнул:
— А ты знаешь, почём барыги доллары продают? Которые у «Алмаза» стоят?
Я не знала (откуда, собственно?) и только пожала плечами.
— По десятке минимум. Так что мы с тобой нормально расходимся. Чё я буду ребёнка своего обижать, — он быстро глянул на часы. — Ну, что решаешь?
— Только, чур, ты, если что, мне поможешь!
— Договорились. Давай деньги и твой паспорт. Не знаю, успею ли я до полтретьего…
Деньги я принесла все, сколько есть — мало ли.
— Ну, ты позвони, если что.
— Если будет откуда.
— Ага.
Папа ушёл, а я начала собирать, что я сегодня с собой на работу несу. Сегодня у меня рисование…