Солнцеворот
Шрифт:
— Это недалеко от начала, — шелестела страницами Айри. — Тут перечисляются люди Солнца. Об этом вскользь рассказывают в суриях. Река, отчаявшись извести людей при помощи чудовищ извне, решила уничтожить их изнутри. Она сотворила Алую Бурю, которая дурманила людям рассудок и заставляла отправляться в путь на север. Но Солнце предвосхитило поступок Реки и… Тут говорят по-разному. В книге написано, что Солнце сотворило людей из своего света, в суриях говорят, что оно просто коснулось лучами некоторых сердец. Но все сходятся в одном: все эти солнечные люди отправились к Реке, приняли её дар и… Ничего такого не случилось. Они должны были не то помочь людям в борьбе
— Не все приняли дар Реки, — проворчал Торатис.
— Да-да, конечно, почти не все, — странно сказала Айри и открыла нужную страницу. — Вот портрет моей прародительницы, Великой Айриэн. Она сумела противиться зову Реки и навеки осталась среди людей, молилась Солнцу, а когда пришел её смертный час, завещала положить себя в корзину воздушного шара. С тех пор это — традиционное погребение в нашем роду. Было. До недавних пор.
Левмиру сделалось не по себе. Он смотрел на страницу, где, выцветший, пожелтевший, но все такой же, как и тысячи лет назад, четкий красовался портрет. Женщина лет тридцати с пронизывающим взглядом черных глаз. Если стереть различия, обусловленные возрастом и рукой художника, то Айри была её точной копией.
— Любопытно, — пожал плечами Эмарис.
— Очень! — кивнула Айри; глаза её горели. — Тогда, перед войной, верующие в Солнце разделились. Одни считали, что Айриэн — богиня, существо нечеловеческое, ниспосланное Солнцем, чтобы вести людей за собой. Они ей поклонялись, вверяли ей свои сердца и души. Они ей молились, полагая, что она скорее услышит мольбы, чем высокое светило. Думали, что их просьбы она передаст прямо Солнцу. А её отречение от Реки почитали величайшим подвигом. Но были и другие. Эти считали, что Айриэн предала Солнце, отказавшись принять дар Реки. Ведь её же создали ради этого! Не ослушайся она, не было бы ни Реки, ни вампиров, ни Алой Бури, которая раз в несколько лет налетает на наши земли и сеет безумие в людях. Айриэн винили во всех бедах. Однако, когда вампиров изгнали с Востока, эти, вторые, постепенно извелись. Трудно ненавидеть кого-то, кто виноват в беде, которой нет.
— «Вампиров изгнали с Востока», — усмехнулся Эмарис. — Помилосердствуйте. Когда мы шли на Запад, вас даже не заметили. Не до того было.
— Не удивлена, — дернула плечиком Айри. — Меня лично тогда в помине не было. Но это неважно. Важно другое. Забавно, что именно я, наследница рода, приняла в конце концов дар.
Левмир вздрогнул. А ведь и правда. Солнечный Лучик коснулся алых вод и отразился от них, преображенным.
— И ты решила, что раз так, значит, тебе на роду написано изничтожить вампиров — и бросилась догонять флот? — продолжал насмехаться Эмарис. — Айри, это древняя сказка. А солнце — просто жаркий круг на небе.
— Замолчи. — Айри вновь удивила Левмира, теперь она собралась, стала похожа на лезвие ножа, готовое вонзиться в горло врагу. — Я три года жила без Солнца и думала, что промерзла до самого дна души, но лишь приняв дар, ощутила тепло! Поняла, что холода не существует. Хочешь потешаться над этим? Тогда сейчас я буду смеяться над тобой.
И Айри перевернула страницу.
Левмир не удержал возгласа. Руки сами собой взметнулись вверх, ладони зажали рот, но было поздно. Айри торжествующе смотрела на него.
— Не может быть! — Эмарис схватил книгу, жадно впился взглядом в портрет. — Это… Это ты нарисовал? — посмотрел он на Левмира.
Левмир только и смог, что покачать головой. Айри залилась смехом:
— Не сочиняй ерунды! Ты посмотри! Этому портрету тысячи лет, видно же.
Айри выдернула книгу из ослабевших рук Эмариса, вернула её на стол, и Левмир вновь увидел знакомое — и чужое — лицо.
Нет, это была не принцесса И. Теперь он понимал, что перед ним — её мать. Но — те же зеленые глаза, те же изумительные волосы с чередующимися золотыми и серебряными прядками, та же хитрая улыбка, прячущаяся в уголках губ. Женщине на портрете чуть больше двадцати лет. С содроганием сердца Левмир, наконец, понял, как выглядит его возлюбленная теперь. С треском разбился вдребезги образ маленькой девочки, с которой он шел к Алой Реке. Его место заняла взрослая девушка, красота которой завораживала и пугала. Представив её рядом с собой, Левмир покачнулся. Все было напрасно. И долгий путь к Реке, и собранная армия, и грядущее победоносное сражение. Рядом с таким существом он всегда будет чувствовать себя грязным деревенским мальчишкой, но теперь, повзрослев, не сумеет закрыть на это глаза. Да и сама она — захочет ли оставаться рядом с ним?
Как будто того было мало, Айри продолжала:
— Нивиэн. Так её звали. Она была из тех, кто откликнулся на зов, и после этого о ней не слыхали. Подобно остальным людям Солнца, она появилась из ниоткуда и исчезла в никуда. Всё, что осталось, — портрет и имя.
— Нивиэн? — пробормотал Левмир. В голове всё перемешалось, и из этой каши не спешили вылепливаться связные мысли.
— Река стерла ей память, — объяснила Айри. — Об этом же говорили в сурии, помнишь?
— И Река дала ей настоящее имя, — прошептал Эмарис.
— Всё ещё будешь смеяться над древней сказкой? — улыбнулась Айри.
Эмарис с трудом оторвал взгляд от портрета, посмотрел на княжну. Голос его прозвучал спокойно, но Левмир, успевший хорошо узнать старого вампира, мог представить, каких усилий ему стоит это спокойствие при бьющемся сердце.
— Всё, что я вижу, — портрет и имя. Я видел Реку. Я видел тех, кто дошел до нее и вернулся. Но убедить меня в том, что бездушное светило создает жизнь по своему усмотрению, эта книжка не смогла.
Эмарис вышел. Левмир не ожидал от него такого. Если бы слова Эмариса соответствовали его мыслям, он бы остался, несмотря на то, что портрет причинял ему боль. Но Эмарис предпочел покинуть каюту. И когда дверь за ним закрылась, оказалось, что Торатис исчез ещё раньше. Тихо, незаметно. Левмир и Айри остались наедине, а между ними лежала книга с портретом Нивиэн. Матери Ирабиль.
Айри мельком взглянула в глаза Левмиру, но, не найдя там того, что искала, потупила взор. Стояла молча, не знала, что делать и говорить дальше. Левмир отвернулся от рисунка. Руки сами начали действовать, а разум присоединился к ним лишь тогда, когда все листы «сказки», разбросанные на столе, оказались в папке. В этот миг руки дрогнули, замерли. Но разум отдал приказ, и пальцы завязали тесьму. Левмир открыл пустующий ящик стола, бросил папку туда и закрыл.
— Что будет с Зябликом?
В гнетущей тишине голос Айри прогремел громом. Левмир пожал плечами, не сводя глаз с лакированной поверхности стола.
— Несладко придется, когда все узнают, что Покровительница пропала.
— Я прошу перевести его на другой корабль.
— Он ведь потерял судьбу. С чего вдруг такая забота?
— Я тоже теряла судьбу. И обо мне позаботились. Он, как и я, потерял судьбу не по своей воле.
— А остальные? Те, кого ты убила?
Айри посмотрела на Левмира, теперь её глаза вновь пылали.