Солнечная станция
Шрифт:
В этот момент я отпустил балку и что было сил дернул его за ноги. Халиду пришлось вцепиться обеими руками в платформу, и револьвер беспрепятственно продолжил свой полет в мировое пространство. Мой шлем гудел от неиссякаемого потока арабских ругательств и проклятий.
Однако Халид не стал долго сожалеть об утраченных возможностях. Он тут же снова вцепился в меня, собираясь, очевидно, свернуть мне шею голыми руками. Это ему почти удалось — и все же лишь почти. Ткань комбинезона, способная выдержать удары микрометеоритов, выдержала и хватку халидовых лап. Тогда он принялся молотить кулаком по иллюминатору моего шлема. Я оттолкнулся ногами от своей опоры, подлетел на полметра вверх и ухватился
Спору нет, Халид был силен и неутомим. Однако одно неоспоримое преимущество у меня было — Халид никогда не занимался сексом в невесомости, а потому его координации было далеко до моей. Он не умел точно определять траекторию своего тела в трехмерном пространстве, он не мог рассчитывать своих движений. Я вновь оттолкнулся от платформы, придерживаясь за нее свободной рукой, вскочил на арматуру и снова оказался над Халидом. Прежде чем он понял, что происходит, я заломил ему руку за спину и надавил коленом на шею. Он снова завопил от ярости — и его крик доставил мне не меньше наслаждения, чем стоны и лепет Ёсико. Он пытался сбросить меня, но я только подпрыгивал и вновь приземлялся на платформу. И я тянул на себя кислородный шланг, тянул изо всех сил, пытаясь вырвать его из гнезда. Перед своим мысленным взором я видел Нейла, Обу, Ямамото, Ивабути. Я тянул, я изо всех сил тянул этот проклятый шланг, но все было бесполезно. Японские скафандры оказались выше всяких похвал, черт их побери! Станция меж тем неспешно проплывала над Красным морем. Думать в этой ситуации было не слишком уместно, но одна мысль все же пришла мне в голову. Совершенно не обязательно убивать Халида. Достаточно просто удерживать его на месте во время нашего прохождения над Меккой. Тогда мне удастся сорвать план Абу Мухамеда, и все будет в порядке. Никаких чудес, никакого разрушения Священного города. Следовательно, оставались сущие пустяки.
В этот момент Халид внезапно перестал отбиваться. Его правая, свободная рука скользнула к груди, туда, где висела сумка, потом вернулась назад. Я увидел то, что он сжимал в своей перчатке, и кровь застыла в моих жилах. Да что там кровь! Меня захлестнула такая волна ужаса, что мой желудок едва не вывернулся наружу. Со мною все было кончено. Может быть, мне удастся защитить Мекку, может быть, я спасу своего сына, но я сам уже мертвец.
Свет далеких звезд отражался от начищенного сверкающего лезвия ножа в руке Халида.
Глава 35
Прежде, чем еще что-то подумать, я отпустил своего противника и отскочил назад, а он потянулся за мной, поднимая нож над головой. Теперь он гнался за мной по платформе, а я отступал, огибая передатчик. Раз за разом Халид делал выпад, пытаясь достать меня клинком, и раз за разом я уклонялся, прячась за балками, которые соединяли передатчик и платформу. В правой руке пульсировала боль, медленно перетекая на шею и затылок. Это был танец между жизнью и смертью, и я не верил, что мне удастся выжить.
Скафандр — это всего лишь воздушный шарик с плотными стенками, пригнанный по фигуре. Стоит проколоть его хотя бы один раз, и смерть находящегося в нем человека будет делом нескольких секунд. Дело даже не в потере воздуха, и не в удушье — до этого дело не дойдет. От падения давления кровь немедленно вскипит в жилах, закупорит все сосуды, глазные яблоки лопнут, а легкие будут буквально разорваны воздухом. Я был истощен и ранами, и дракой, а Халид полон сил. Так что шансов у меня не было.
Краем глаза я различил внизу под собой берег Красного моря и успел увидеть на горизонте купающуюся в лучах восходящего солнца Мекку. До нее оставалось еще не больше пяти минут. Вполне возможно, что это будут последние пять минут моей жизни.
Внезапно Халид оказался рядом со мной и обрушил страшный удар на мой шлем. Перед моими глазами поплыли разноцветные круги, в ушах загудело. К счастью, клинок лишь скользнул по сферической поверхности, оставил длинную царапину на иллюминаторе, но не повредил целостность скафандра. Халид тут же ударил снова, но на этот раз я успел отступить и удар пришелся на балку. Нож тоже был превосходного качества — он не только не сломался, но даже не погнулся.
Так, шаг за шагом, мне удалось уйти в тень передатчика. Теперь Халиду было труднее меня различить, но и мне сложнее было угадать, с какой стороны он решит напасть. Внезапно я увидел совсем близко абрис его скафандра, подсвеченный солнцем, и свое крохотное отражение в иллюминаторе его шлема.
Я ухватился левой рукой за балку, подтянул ноги и что было сил ударил Халида каблуками в грудь. Он пошатнулся, но снова обрел равновесие и поднял клинок над головой — целя мне в сердце. Это была ошибка, ударь он чуть пониже — в бедро или в колено,— и со мной было бы покончено. Но несмотря на весь свой ум, Халид не успел сообразить, что бой в космосе имеет свои законы, отличные от земных. Он хотел покончить со мной одним ударом, забыв о том, что в безвоздушном пространстве нельзя ранить, здесь можно только убить.
Я успел перехватить его руку с ножом. Теперь мы стояли друг напротив друга, сцепившись в последней схватке. В космосе, как и на Земле, справедлив третий закон Ньютона — «сила действия равна силе противодействия»,— только поэтому мы еще не улетели с платформы. И все-таки шансов у меня не было. Моя правая рука не желала слушаться, а левая дрожала от напряжения и слабела с каждой секундой. Халид навалился на меня, как разъяренный бык на тореадора, и лезвие ножа неуклонно приближалось к моей груди. Еще полсантиметра, еще и еще... Я проигрывал.
Я больше не думал о Мекке, не думал о Нейле. Я вообще ни о чем не думал. Была только тьма вокруг, было мое отражение в иллюминаторе чужого скафандра, было сверкающее в звездном свете лезвие ножа. Возможно, это последнее, что я вижу в своей жизни.
А последним, что я услышу в своей жизни, будет голос Халида.
— Джихад! — хрипло крикнул он и вонзил острие ножа в мое правое плечо.
Боль была неописуемой. По сравнению с ней револьверный выстрел был комариным укусом.
Сейчас меня словно пронзил электрический заряд в миллион вольт.
Теряя сознание от боли, я упал на колени. Халид внезапно оступился и его собственная сила выбросила его с платформы, как камень из пращи. Он перелетел через мою голову и свалился в пустоту, в великое Ничто.
В последний момент пальцы моей левой руки судорожно сомкнулись вокруг детали арматуры, и это меня спасло — я не упал.
Я слышал, как воздух со свистом выходит сквозь прорезь в скафандре. Тут же завыл сигнал тревоги, громовым эхом отдаваясь в ушах: донн, донн, донн! Перед глазами крутились алые спирали, и все же я успел разглядеть фигуру в белом скафандре, падающую прямо на солнечные панели. Я все же сделал это! Я вышвырнул его со станции, из своей жизни, из жизни Нейла. Эта мысль, да еще несмолкающий сигнал тревоги помогли мне не потерять сознание. Внезапно я понял, что свист, который я слышу, — это не свист покидающего скафандр воздуха. Это система жизнеобеспечения скафандра спешно накачивала кислород из резервных баллонов. На какое-то время это могло спасти меня от удушья и от падения давления. Но ненадолго. На табло перед моими глазами загорелась первая из пяти сигнальных красных ламп, указывающих на истощение запаса кислорода.