Солнечная ведьма
Шрифт:
Лиана проигнорировала бессвязный лепет Рикки. Себастьен избавлялся от императрицы и назвал ее дорогой. Она не позволяла себе мечтать о том, что это могло означать.
Воспользовавшись частным лифтом, они спустились вниз на десятый уровень. Рикка все время хихикала и тараторила, перекрывая своей болтовней жужжание лифта. Один раз она даже обратила внимание на Лиану, показала ей язык и тут же рассмеялась над собственной ребячливостью. Потом попыталась схватить Фергуса за половые органы, чем сильно позабавила Себастьена, но стражу удалось отступить за пределы ее досягаемости, и она не стала
Они вышли на десятом уровне и сразу свернули через дверной проем направо. Крутая лестница вела их вниз на по обыкновению шумный одиннадцатый уровень. Дальше они спустились по крутой, закругленной лестнице. И там прошли по очень длинному коридору, который на первый взгляд казался безлюдным. Но в конце прохода их ждали четверо хорошо вооруженных охранников.
Некоторые из них были удивлены увидеть императора с императрицей. Другие нет. Один страж, мужчина с отвратительным шрамом на щеке, даже усмехнулся, будто это событие устроили специально для его увеселения.
Себастьен приказал Тэнэли и Фергусу ждать на лестничной клетке.
– Что это за место? – спросила Рикка. – Мои новые покои здесь? О, тут так прелестно. Столько милых красок.
На двенадцатом уровне не было никаких красок. Лишь серые стены, полы и потолки, да еще зеленые униформы солдат. Больше ничего.
Но Рикке все казалось другим. Она повернулась к мужу и улыбнулась. Полурасстегнутое платье свободно висело на маленьком теле, щеки пылали, а глаза были широко распахнуты. Что она видела? Рикка подняла изящную руку к лицу Себастьена.
– Ты думаешь, я лгу, когда говорю, что люблю тебя, но это не так. Я действительно тебя люблю. Люблю с того первого раза, когда тебя увидела. Я спускалась по лестнице под руку с отцом, а ты ждал меня внизу вместе с тем толстым жрецом. – Она снова захихикала. – Я подумала, что ты самый красивый мужчина на свете, и была совершенно уверена, что нас ждет прекрасная совместная жизнь. – Ее улыбка растаяла. – Что случилось?
Себастьен кивнул мужчине со шрамом, тот встал на колени, чтобы вставить ключ в замок на полу. Часовой отпер навесной замок и отложил его в сторону, затем он и два других охранника подняли массивный люк. Дверь была чудовищно тяжелой, поэтому чтобы передвинуть ее, понадобились усилия трех мужчин. Один человек никогда не сумел бы поднять ее.
Зловоние, вырвавшееся из тринадцатого уровня, было ужасающим, но вопли оказались еще хуже.
– Что это? – Рикка стояла на краю проема и всматривалась во тьму.
Из отверстия в полу доносились слабые голоса и мучительные стоны. И где-то в глубинах тринадцатого уровня Лиана услышала нечто совершенно неожиданное. Среди горестных стенаний наркоманов, изгнанных в эту адскую яму в земле, звучал крик ребенка.
Для некоторых Себастьен считал смерть слишком хорошим концом. Тем, кого отправляли на тринадцатый уровень, было предназначено страдать. И они страдали. Сначала им давали дозу сильного препарата, пэнвира. Эта единственная доза не убивала, лишь обеспечивала появление пристрастия к порошку. Потом провинившихся бросали на тринадцатый уровень, во тьму, где обитатели либо боролись за выживание, либо умирали.
Каждый день охранники бросили вниз протухшую пищу и маленькие контейнеры с пэнвиром.
Но недостаточно для всех.
Рикка подняла взгляд и обернулась к мужу. Она все еще не поняла, что происходит. Лиана снова услышала очень слабый крик ребенка. Другие или не слышали, или же привыкли к этому звуку. Во рту у нее пересохло, сердце забилось в бешеном темпе. Ребенок, несомненно, родился там. Даже Себастьен не бросил бы дитя в тринадцатый уровень.
Или бросил?
Пока Рикка невинно и оцепенело всматривалась в глаза Себастьена, тот слегка подтолкнул ее, и она покачнулась на краю ямы. Девочка больше не смеялась и не хихикала. Она наконец-то встревожилась и ухватилась за одежду Себастьена, но он оттолкнул ее руку, и спустя момент борьбы она упала.
Лиана закрыла глаза, услышав, как Рикка ударилась о землю и закричала.
– Я упала, – воскликнула она, почти срываясь на крик. – Милорд, кажется, я вывихнула лодыжку. – Послышалось затрудненное дыхание, вскрик, а затем испуганное: – Убирайся от меня, ты…
Себастьен кивнул охранникам, и они опустили люк, отрезав жизнь, надежду и вопль Рикки.
Лиана не смотрела, как обезображенный шрамом часовой возвращает замок на место, но услышала щелчок металла и звук поворачиваемого ключа.
– Ну вот, – Себастьен взял Лиану за руку и увел от единственного входа на тринадцатый уровень туда, где их ждали Тэнэли и Фергус, – все сделано.
– Лучше бы ты позволил мне убить ее, – сказала Лиана, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Смерть была бы более милосердной. Более быстрой. Рикка там долго не продержится.
В ушах все еще звучал крик младенца. Большинство обитателей тринадцатого уровня были мужчинами, но туда сослали также отвергнутых императриц и несколько других женщин. Одна из бедняжек родила там, в грязи, окруженная полуголодными наркоманами. Она и сама была полуголодной наркоманкой. Тогда как ребенок выжил?
Лиана расправила спину. Наверное, она слышала вовсе не ребенка. Это мог быть тонкий голос заключенного или даже ее собственное воображение.
Возвращаясь к лифту на десятом уровне и поднимаясь с его помощью на первый, никто не произнес ни слова. Пока лифт медленно и ровно работал, стражи оставались серьезны, тогда как по лицу Себастьена разлилось почти мечтательное выражение.
Они не вернулись в бальный зал, а прошли в частные покои Себастьена. Император приказал, чтобы через полтора часа им принесли большой ужин, и закрыл перед стражами двери.
Лиана держала подбородок высоко вздернутым. Убийство Рикки взбудоражило Себастьена, она видела это по блеску его глаз и кривой улыбке.
Она надеялась, что он убил Рикку. Надеялась, что девочка уже погибла, умерла, пока препарат еще не перестал действовать, и бывшая императрица не поняла, что случилось.
Лиана глубоко вздохнула и отбросила сочувствие и ужас. Она не могла позволить ничему, даже этому, вмешаться в ее планы. Она убивала, предала своего единственного друга… и теперь не могла позволить сочувствию ее остановить.