Солнечные дни
Шрифт:
— Он тебя очень любит, — мягко сказал Ол, как будто подслушав ее мысли.
— У нас с ним несколько разные взгляды на то, что такое любовь.
— Послушай! — Ол повернулся к Макси. — Я допускаю, что между нами не все было гладко, но это не значит, что…
— Не все гладко? Это слишком мягко сказано!
— Макси, ненависть относится к крайне разрушительным чувствам.
— Не тебе меня учить тому, какие чувства я…
Не успела Макси закончить свою гневную тираду, как влажные губы Ола накрыли ее рот.
Ее гнев стал медленно таять, сначала неохотно, а потом все быстрее, тепло струилось по ее венам, и ощущения, охватившие ее, не имели ничего общего с ненавистью или другими разрушительными чувствами.
Руки Ола гладили и ласкали ее тело, его губы искушали ее и звали куда-то в неведомый мир, тело пылало жаром и страстью.
Как будто этих двух лет и не было, как будто они с Олом никогда не расставались, как будто она все еще любила его, как прежде…
Макси с трудом оторвалась от Ола и в отчаянии оттолкнула его от себя. Ол отпустил ее неохотно и вопросительно заглянул в ее глаза, метавшие молнии.
— Ты спятил?! С чего это ты решил меня целовать? — потребовала ответа она.
— А почему бы и нет?
Макси заметила, что его лицо тоже было бледнее, чем обычно, и предательская жилка билась на его шее.
— Если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься…
— И что тогда будет?
— Я запущу в тебя первым попавшимся под руку предметом, — заверила она его, бросив взгляд на горшки с цветами, стоящие на крыльце.
— Не стоит. — Ол проследил за ее взглядом, ехидно скривив рот. — Ты неправильно истолковала мои действия. Я всего-навсего пытался придать правдоподобности мифу о нашем примирении.
— Как это? — Его слова застали Макси врасплох.
— Кто-нибудь мог выглянуть из окна и заметить нас, — заявил Ол.
— Да вся прислуга сейчас занята приготовлениями к обеду. Будто им нечего больше делать, как только шпионить за нами, — не поверила ему Макси.
— Я ведь говорил о бабушке.
— Конечно, конечно, — пробормотала Макси, ненавидя его за то, что он в очередной раз поставил ее в неловкое положение. — Прости меня за то, что неправильно поняла тебя.
— С каждым бывает, — весело сказал Ол. — Кстати, ты ничего не хочешь передать Рикки? Я именно с ней сегодня встречаюсь.
Так он идет на свидание к Рикки? К Рикарде Слейтер? К сестре Майкла? Этой хищнице?
— Нет? Тогда увидимся завтра.
Макси все еще неподвижно стояла у подъезда, когда он завел свой «ягуар», помахал ей в открытое окно и быстро отъехал.
Он обедает с Рикки Слейтер!
Высокомерной Рикки! Циничной и прожженной Рикки! Прекрасной Рикки.
Макси мысленно выругалась, прекрасно понимая, какое чувство вызвало в ней известие о любовном свидании Ола и Рикки Слейтер. Это чувство нельзя было спутать ни с каким другим.
Это была ревность.
Чистой воды ревность.
8
Когда Макси поднималась вверх по лестнице в спальню Эвелины, ей неожиданно пришло в голову, что окна этой комнаты выходят на другую сторону. Вовсе не на крыльцо, где они стояли с Олом.
Так что бабушка ни при каких обстоятельствах не могла стать свидетелем их нежного прощания…
Макси не на шутку задумалась. Она никак не могла взять в толк, почему же все-таки Ол поцеловал ее. Еще менее понятной была ее собственная реакция на этот поцелуй. А как объяснить чувство ревности, сверлящее ее душу? С чего бы ей ревновать его к женщине, с которой он где-то обедает? Ей-то какое до этого дело? Ведь любовь в ее сердце давно погасла. Еще два года назад.
События двухлетней давности непрошеными гостями вплыли в ее сознание…
В то время Ол был в своей очередной командировке. В одном из их семейных отелей на Гавайях. Макси же решила провести несколько дней в гостях у бабушки с дедушкой, чтобы немного развеять свое одиночество. Ей вовсе не хотелось оставаться одной в пустой квартире.
Однажды после обеда она раскрыла газету, и ее взгляд упал на большую фотографию Ола рядом с шикарной фигуристой блондинкой. Подпись под фотографией гласила: «Известная актриса Вивьен Честерфилд со своим постоянным спутником в одном из ресторанов Лондона».
Дедушка сразу же заметил растерянность на ее лице и заглянул через ее плечо. Макси молча вручила ему злосчастную газету, чувствуя, что с трудом дышит. Какое отношение имеет Ол к этой женщине?
Этого просто не могло быть! Лишь вчера вечером он звонил ей и не говорил ничего о том, что он летал в Лондон. Макси находилась в полной уверенности, что он все еще на Гавайях.
Но ведь он вовсе не упоминал о том, где находится во время звонка, прошептал ее встревоженный внутренний голос. Их разговор с Макси был весьма короток, так как Ол сказал, что у него совсем мало времени. Может, он так торопился к Вивьен Честерфилд?
Все это никак не укладывалось в голове Макси. Ол отсутствовал уже целую неделю, но в ночь перед отъездом он упоенно любил ее до самого рассвета. Макси даже была несколько удивлена его пылу и ненасытности, ведь они уже так давно не бывали вместе. Тогда она подумала, что он так же, как и она, хотел преодолеть ту настороженность и холодность, которые появились в их отношениях в последнее время.
А может, им двигало лишь чувство вины за то, что уже тогда он был неверен ей? У нее вообще было достаточно поводов, чтобы подозревать мужа в неверности. Его сдержанность, его холодность, то, что они нигде не бывали вместе…
— Я бы не стал обращать на эту статью большого внимания. — Дедушка с явным отвращением отбросил газету подальше от себя. — Выдумки бульварной прессы.
Но взгляд Макси то и дело возвращался к злополучной газете. На фотографии Ол стоял, улыбаясь сногсшибательно красивой актрисе. Его рука обхватила ее плечи, а красноречивый взор Вивьен был устремлен на него. Подпись под фотографией только подогревала обиду Макси.