Солнечные колодцы

Фирсов Владимир Иванович

На моей памяти

Светлой памяти отца

коммуниста

Фирсова Ивана Алексеевича

Посвящаю

Глава первая

Вот и Ельня.

Остается

Дым вокзала в стороне…

Знал

ли Федор, что вернется

К дому, к детям и жене?

Знал ли он в огне кромешном

На смертельной из дорог,

Что судьба – дожить?

Конечно,

Знать он этого не мог.

Знал одно: сражаться надо.

Если бой – так смертный бой.

В рюкзаке лежат награды

Рядом с ячневой крупой.

На груди им места мало:

Уместились в рюкзаке

Рядом с кружкой,

Что бывала

Не в одной живой руке.

И еще в футляре хлипком

Прикипела к рюкзаку –

На своем большом веку

Виды видевшая

Скрипка.

Детство, юность – всюду с ней.

С ней прошел он путь кровавый

Кавалер солдатской Славы

Всех возможных степеней.

Будь же ты благословенен,

Край, что льнами знаменит,

Где стоит село Славене,

Может, тыщи лет стоит.

То название земное

Из глубин веков дошло.

Как ты там, мое родное,

Сердцу близкое село?..

Оглянулся.

Дым вокзала

Лег среди угасших звезд.

А до дома путь немалый,

Как ни меряй – тридцать верст.

Тридцать верст –

Через смятенье,

Через боль и забытье,

Через бывшие селенья,

Через прошлое свое.

Глава вторая

На душе рассветно тихо.

Мир наполнен тишиной.

Неотцветшею гречихой

Снег лежит

Перед войной.

Пахнет свежестью поленниц,

Спят ребята в полумгле.

Пахнет дремой, зимней ленью

Тишина в родном селе.

Под окном, сутулясь, ива

У избы отцовской спит.

Телка выдохнет лениво,

Дверь лениво проскрипит.

Вот лениво звякнут ведра.

Громыхнет бадья о сруб.

И потянется

На вёдро

К тусклым звездам

Дым из труб.

Тишина в краю родимом

И понятна и ясна,

Если пахнет сладким дымом,

Хлебным дымом –

Тишина…

Встанет Федор.

Влезет в шубу.

Шумно

выйдет на мороз.

По привычке глянуть любо

На дымок,

Что в звезды врос.

Помолчать ему приятно

На знакомом холодке

С самокруткою, понятно,

В чуть озябнувшей руке.

Дым махорочный колечком,

Снег вливается в рассвет.

Убегает от крылечка

За калитку

Дашин след.

Много дел у Даши.

Словом,

Все дела, дела, дела.

Ждут телята и коровы

Человечьего тепла.

И тепла хватает, верно…

Федор весело глядит,

Представляя,

Как по ферме

Даша бабочкой летит,

Как ее мелькают руки,

Как бока коров рябят…

Федор гасит самокрутку

И идет будить ребят.

– Время в школу собираться.

Ну, пора, пора, сынки…

На горячий хлеб ложатся

Сала стылого куски.

И, проснувшись через силу,

Восседают вдоль стены

Анатолий и Василий –

Гордость Федора. Сыны.

«Выйдут в люди постепенно», –

Федор думает порой.

Анатолий ходит в первый,

А Василий – во второй.

И глядит отец с улыбкой,

Как они рядком идут.

Батька грамотен не шибко,

Сыновья не подведут.

Путь привычный, путь веселый.

Попрощались у моста.

Восемь верст идти до школы,

Что в деревне Красота.

Не беда!

Довольна долей

Детства светлая пора.

И учительствует в школе

Анна – Федора сестра.

Неказиста Анна вроде,

А, гляди, взяла свое:

Сам директор школы ходит

В женихах у нее.

Говорят, что Анна рада,

Что не чает в нем души…

И в правленье за нарядом

Федор весело спешит.

Глава третья

Дом чем ближе,

Тем больнее,

Тем сильней душа болит.

К дому тридцать верст длиннее,

Чем дорога

На Берлин.

Тучи, словно клубы дыма,

Застилают ясный день.

И проходит Федор

Мимо,

Мимо

Бывших деревень.

Вот еще одна деревня.

Ни дверей

И ни окон.

Помертвелые деревья

Стонут звоном похорон.

Смотрит солнце исподлобья,

Тучи скорбные грустят.

Рядом печи,

Как надгробья,

Трубы

Траурно гудят.

И, прошитые морозом,

С мертвым инеем в ветвях,