Солнечные
Шрифт:
– Теперь моя очередь спрашивать. Договор дороже денег.
Мария затихла. Она знала, что Кремень – это могила. Дело не в том. Даже струе родниковой воды она б не доверила некоторые свои тайны. Потому что…потому. Ей не захотелось думать дальше.
– А давай обнулимся, – предложила она вдруг.
– Что это значит?
– Нулевой Кремень не тот мальчик, кто шерсть собачью черно-кремневым порошком натер и дал верблюду понюхать. А ты. И Зоряна – нулевая. И я тоже. Мы все нулевые. Идет?
– Идет.
– Ну, значит, и спрашивать ни о чем не надо.
– Ах так? А ты знаешь что-нибудь о суперпозиции?
– Не бери меня на понт. О ней все знают. Это когда два братца-кванта так запутываются, что никто ничего не понимает, зато они все друг о друге знают.
– Ты не учла, что это бывает и с людьми.
– Если бы! Люди – это макрообъекты, которые живут по правилам Ньютона.
– А вот и нет. Еще Пифагор в античные времена доказал, что спутанность существует между людьми и это не простое суммирование. Это называется дружбой.
– Еще никто не давал ей квантового определения. Ты первый.
– Неважно. Зато она может творить чудеса.
– Тогда ладно. Слушай же.
И она рассказала Кременю все, что случилось на Эшбе.
– Мы расстались с Зоряной в августе, считая по земному календарю. Дело было на Эшби. Я тогда под руководством Синих Богов готовилась к акции по устранению Сатаны Семилазерного…
– Я в курсе – можно без подробностей?
– Я так понимаю, что все в курсе, – немного обиженно сказала Мария. – Ведь я ничего не скрывала. Ну да ладно. Зоряне я сказала код космолета, чтобы она что-то там взяла…по-моему, фемто н. Я ей еще отдала свою Эрго-аспидистру для защиты, мне она уже была бы лишней в моем деле.
– Догадываюсь.
– Что ты там догадываешься. Как ты можешь догадываться. Ничего ты не догадываешься.
– Ладно, прости. Продолжай, я тебя внимательно слушаю.
– И ты прости. Я постараюсь без деталей. Просто это тяжело. Всё так живо в сердце. И отдает болью…В общем, когда мы с ней расстались была ночь… Ганимед светил – такой весь из себя оранжевый, и голубая Европа показалась из-за горизонта. Между горных пиков высовывалась розовая Каллисто…представляешь?.. То есть, мы расстались где-то под утро. И это была моя последняя встреча со 113-ым. Это ее боевой номер. Помню у нее был план разобраться с сектой…Зори махнула мне тогда рукой в сторону храма…он был как черный зуб на краю кладбища…Там один из Ибисов проводил какие-то моления…я это еще от Синих Богов знала. Отправлял в рай эшбианцев…Тебе, я вижу, смешно…
– Нет, молчу.
– А рай – это пояс Койпера на краю Солнечной Системы…Койпер, как сам знаешь, был недостижим для землян из-за Семилазерного. «Вояджеры», «Пионеры» и прочая загибали свои траектории внутрь системы или терялись… Я так понимаю, что после нашей встречи Зоряна под видом местной прихожанки улетела на край Солнечной системы, чтобы все разведать. С расстояния 50 а.е. она отослала сообщение. Ее запеленговали астрофизики. Проследили весь путь обратно. Когда пролетала мимо Земли, службы бросились на перехват…но она почти мгновенно увязла в солнечной короне… Ее капсулу, сплавленную с капсулой Джорджа доставили в январе…Ах! Это все он…Но как?.. Она смогла бы вернуться живой, я в том уверена…но что-то случилось…
Лицо Марии исказилось, она закрыла его руками.
Они помолчали.
– Вот оно как. Но долг платежом красен. Теперь слушай ты.
Из дневника Пресветлой:
«…Как домой вернулась, сразу – в справочник. И правда: “Кремень – из кремнезема. Кремнезем – это минерал с формулой: силициум о два. Железо и марганец окрашивают его в разные цвета».
Вспомнила: эшбианские боги, как египетские, в разные цвета окрашены. Бог Тот, бог Гор и Осирис – все они разного цвета.
Тут меня словно молнией прожгло: иные сущности живут с нами в одном времени, но в другом, параллельном, мире. Цвет – вот коды разных измерений.
Где ж марганца взять?
– Больше всего его в марганцовке, – сказал Главный Химик.
– А посъедобней где будет?!
Химик сказал, что – в витаминах группы «В» …
Но это всё болтовня по сравнению с главным. А главное вот в чем: в моей ДНК – гены Кременя.»
Магическое подполье в чреве черного камня
Лучи заходящего светила лизнули горизонт, воспламенив пики скалистых гор.
Одинокий путник брел по краю ущелья. Слева, куда хватало глаз, простиралась головокружительная бездна. Вдруг смельчак остановился и вынул черный камешек из плотной осыпи справа. Покатал его в ладонях, отряхивая от песчинок… и не удержался от возгласа:
– Вон оно как!
Не снимая поклажу и прикрывая одной рукой глаза от еще достаточно активного солнца, другой рукой путник извлек из рюкзачного кармана сбоку складной полупрозрачный шлем. Прислонился для равновесия к осыпающемуся склону и обеими руками водрузил шлем на голову. Синий светофильтр сгустил краски, и словно мрак обрушился на горный ландшафт. И только орел, выделяясь движением, скользил по небосклону.
Внезапная вспышка скрыла птицу от взгляда. Вот пернатое снова появилось в обзоре, но новая вспышка поглотила его. Рукавом толстого свитера путник протер шлем снаружи и повторил наблюдение. Орла уже не было, но не его пытался высмотреть мужчина. Он хотел убедиться в том, что гора, на фоне которой он засек птицу, блестела на солнце обширной треугольной поверхностью, обращенной к светилу. Обнаружив, что проблески повторялись по всей ее площади, мужчина внимательно оглядел панораму местности. Плоского блеска нигде более не было. Очевидно, гладкая плоскость, скрытая за нанесенным ветрами грунтом и растительностью – это не мираж.
Как ни хотелось упасть там, где стоял, и, закинув руки за голову, повалиться в весеннюю траву и безмятежно полюбоваться облаками, усилием воли путник сдержал порыв, пока не просканировал взглядом возможные препятствия на пути к финишу. Впереди и ниже по курсу неясные отсветы в скалистом нагромождении намекали на сквозной проход.
– Пройду каменный хаос, сделаю привал, а там – уж совсем ерунда, – сказал себе путник.
В вещмешке нашел нужную обувку. Сняв шлем, он переобулся в прорезиненные сапоги, так как скрытое от глаз солнца всегда чревато сыростью.