Солнечный ветер
Шрифт:
Выбравшись из ванны, Шут долго разглядывал свой обновленный гардероб, пытаясь понять, что лучше надеть. Ему не хотелось ни роскоши, ни блеска, никакой вообще дворянской помпезности. В конце концов, он достал обычную белую рубаху из тонкой шерсти и самый неброский из всех костюмов — плотная темно-зеленая ткань смотрелась благородно, но сам наряд выглядел в достаточной мере скромно.
Руальд изволил трапезничать в кабинете. Эта привычка плотно вошла в его образ жизни. Но беспорядка в комнате больше не было — судя по всему, король наконец-то и сам устал от него.
Войдя,
— Иногда мне кажется, Пат, что ты и в самом деле неразумен как дитя… И ведешь-то себя именно так. Хватит уже топтаться там, садись к столу.
Шут сел. Деревянно опустился на краешек кресла. Из-под непричесанных волос он видел, как Руальд разливает по бокалам вино. Нежный аромат ферестрийского наполнил комнату, смешавшись с запахами жареного мяса, свежего хлеба и каких-то с соленьев… Шут едва не захлебнулся слюной. После той крынки молока он успел проглотить пару ложек похлебки, которую нашел на кухне в особняке Торьи, а затем чашку бульона от лекаря Вильяра. Но это было давно и мало. Желудок предательски забурчал, сообщая, что жаркое из свинины будет очень кстати.
— Ешь, — Руальд отмахнул приличный кусок мяса и протянул его Шуту на острие кинжала.
Еще несколько минут прошли в тишине, нарушаемой только плотоядным урчанием благородного графа, решившего, что советом старого целителя можно и пренебречь — и от вина, и от жаркого устоять было невозможно. А когда Шут разделался с угощением, король без лишних слов протянул ему небольшой документ, заверенный главной печатью. Сургучная блямба тяжело свисала на длинном витом шнуре. Серьезная бумажка…
Наскоро вытерев жирные пальцы о салфетку, Шут подхватил документ и развернул. Смысл написанного дошел до него не сразу.
— Руальд… — он наконец взметнул глаза на короля, — это… это правда? Или… просто повод убрать его?
— Правда, — небрежно ответил Руальд и пригубил вино. — Торья, конечно, здорово сглупил, вернувшись в свою берлогу… Хотя если бы не ты, то скорее всего эти балбесы из стражи так ничего бы и не заметили… Охраняли бы и дальше дом, куда так просто можно попасть через подземный ход. Так вот… он сглупил. Потому что наш палач прекрасно знает свое дело — уже через час Бакор лично пришел ко мне с докладом, где я нашел ответы на многие важные вопросы… И на этот в том числе.
— Значит наш министр безопасности не только покрывал работорговлю… — промолвил Шут, — он сам был основным создателем этой паутины…
— Точно, — Руальд отправил в рот кусок посочней и взглянул на Шута с мрачным удовлетворением.
— А… — Шут вдруг вспомнил о самом главном, — а эти в масках… что Торья сказал про них?! — от волнения он чуть не уронил королевский обвинительный вердикт в свою тарелку.
— Увы, — вздохнул Его Величество, — к этим людям наш министр отношения не имеет. Совершенно точно. Палач очень старался, проверяя.
— Но… но как же… — Шут не понимал. Он был уверен, что Торья раскидал свои сети повсюду и имел представление не только о темных делах с рабами, но и о таинственных магах, которые предпочитали прятать свои лица.
— Да, Пат, — досадливо цокнул языком король, — мне тоже жаль, что эта ниточка никуда не ведет. Однако же и работорговли вполне достаточно, чтобы навсегда заткнуть этого человека. Жаль только, что народного суда не будет… мне бы хотелось поглядеть, как люди плюют на макушку этому стервятнику и бросают в него камни.
— Ой… — вспомнил Шут и посмотрел на Руальда виновато. — Я забыл тебе сказать… Верней не успел… Знаешь, Торья солгал. Он обманул меня… Ему ничего не известно про Фарра…
Король медленно сплел пальцы и, укусив себя за костяшку одного из них, пристально поглядел на Шута.
Да уж… новость и впрямь была не из тех, о которых умалчивают.
— Извини, — вздохнул Шут. — Я понял это уже там… в его пыточной, — он невольно поморщился при мысли о том, чего сумел избежать лишь чудом. А потом рассказал Руальду все, о чем догадался.
И много еще чего рассказал про господина бывшего министра…
— Значит, слухи не врали, — скривился Руальд, — старый падальщик и в самом деле не дурак был развлечься с молодыми мальчиками… Какая мерзость! — он не удержался и врезал кулаком по столу. — На кол! На кол эту похотливую тварь! А впрочем нет… Пусть будет суд! Большой народный суд на площади. А потом я самолично закую его в колодки на плахе, и каждая женщина, у которой пропал сын, сможет лично сказать нашему защитнику безопасности, что она думает о нем!
"Не только сыновья пропадали… — подумал Шут. — Сколько жителей королевства оказались в рабстве где-нибудь в Андее…"
Даже представить страшно.
Руальд подумал о том же.
— А потом отправим его на галеру. Пусть катает андейскую знать за миску каши и старый сухарь! — желваки у короля так и ходили от ярости. Впрочем, он быстро взял себя в руки — вдохнул поглубже и вдруг вымолвил негромко: — Боги… а все-таки, какое это счастье, что он тебя обманул… Какое счастье…
Шут снова опустил глаза и подумал, что пора уходить. Он обо всем поведал, о чем должен был…
— Я тоже рад, — сказал он тихо. — Очень… — и вдруг понял, что больше не может так жить, обхватил лицо руками, пряча стыд за судорожно сведенными пальцами. Упал перед королем на колени. — Прости меня, Альда! Пожалуйста!.. Молю тебя, прости… прости!.. Сделай со мной, что хочешь, только не думай, будто я предал тебя… мой король…
Руальд шумно вздохнул. Несколько мгновений он сидел молча, а потом опустил тяжелую ладонь Шуту на плечо.
— Я постараюсь, Пат.
9
Они еще долго сидели и все говорили… говорили про Нар. Шуту было очень важно, чтобы король уверился абсолютно — юная жена не предавала его… Нет. Лишь хотела своему дорогому супругу счастья… Равно, как хотел этого и глупый дурак в бубенцах.