Соло для 'калаша'
Шрифт:
– К чему этот концерт?
– Клим внешне не выказывал никакого страха.
– Не твое собачье дело!
– зло оборвал Ладис и, откинув голову на спинку кресла, прикрыл глаза.
Через десять минут Кесарь силой втянул за собой в дверь отчаянно упирающегося плюгавого мужичонку: пропитого и замызганного. Тот, зажатый мертвой хваткой огромной ручищи, испуганно вертел головой по сторонам, не понимая, что происходит.
– Отлично!
– Ладис возбужденно встал навстречу вошедшим и жестом пригласил взъерошенного гостя подойти поближе.
Пьянчуга,
– Как величать нашего гостя?
– елейным голоском поинтересовался директор.
– Котин... Михаил Иванович... Я что - заложник?
– дрожащим голосом спросил тот, косясь на автоматы.
– Нет, ну что вы?
– Ладис притворно улыбнулся.
– Мы вот тут просто поспорили с молодыми людьми, - он глазами указал на Клима и Стрему, насчет дисциплины. Мнения, так сказать, разошлись, и мы, естественно, решили узнать мнение человека "с улицы". Вот, в принципе, почему вы здесь.
– А почему именно я?
– Этот вопрос не ко мне.
– Директор сделал нетерпеливый жест рукой. Так как же насчет дисциплины? Нужна она в нынешнее время или нет?
– Дисциплина?
– Мужичок потер крупный нос, смахивающий на гнилой апельсин.
– Я бы всех этих демократов...
– неожиданно начал он с политики, - вот Сталин был - это да!
– он театрально сжал кулак и поднес к лицу. Вот где всех нужно держать, тогда будет толк...
А без дисциплины - никак, распустили всех, понимаете ли!
– с загоревшимися глазами завершил он свои соображения.
– И я так считаю, - рассмеялся директор.
– По этому поводу с меня причитается...
– Он подмигнул Кесарю, и поднос с полным до краев стаканом водки проплыл от шкафчика, вмонтированного в стену, к оживившемуся от такого поворота событий гостю.
– Это другое дело...
– Тот вновь недоверчиво покосился на автоматы и, кашлянув, залпом выпил.
– Мрачное, однако, у вас тут местечко...
– Глаза его вдруг помутнели и удивленно закатились. Икнув, он грузно осел на пол.
– Вот и все - приехали, - удовлетворенно сказал Ладис.
– Это снотворное, - как ни в чем не бывало пояснил он, глядя Климу в глаза. Респондент проснется через три часа, - он постучал пальцем по циферблату наручных часов, - плюс-минус минут пятнадцать...
В зал тем временем двое в камуфляже, но без оружия, внесли гроб и поставили на стол. Равнодушно схватив мужичонку за руки-ноги, они уложили безвольное тело в ковчег для последнего плавания.
– Заколачивайте!
– приказал директор.
Дружно ударили молотки, и крышка гроба плотно осела на основание.
– Сделайте что-нибудь для доступа воздуха - он не должен задохнуться раньше времени, - заметно нервничая, распорядился Ладис.
В крышке гроба проделали несколько небольших дырочек.
– Где у нас свободная яма?
– директор уголком глаз наблюдал за строптивцами: те понемногу начинали понимать, что к чему - Стрема беспокойно ерзал по табуретке, Клим не подавал вида, что перепуган, но происходящее, похоже, его отрезвило.
– На Красном кладбище.
– Проводите "сталинца" со всеми почестями. Гроб опустите в землю ровно через три часа, как только услышите, что он просыпается... даже лучше проснулся.
– Будет сделано.
Гроб унесли. Мертвая тишина поглотила помещение.
– В отличие от бедолаги, вы будете знать, где проснулись, - медленно растягивая слова, сказал Ладис.
– Желаете испытать это удовольствие?
Клим и Стрема потупили глаза.
– Смотрите!
– директор встал.
– Я с вами шутить больше не намерен.
Глава пятая
После поездки в Москву Новиков находился в состоянии крайнего возбуждения: книга, тщательно исследованная призванными авторитетами в области истории книгопечатания, действительно оказалась 36-строчной Библией Иоганна Гутенберга. Это смахивало на фантастику.
"Такая удача улыбается не каждому!
– ликуя, думал он.
– Четырнадцатый экземпляр! Кто бы мог подумать? Верно говорят, что новичкам везет..." Правда, при мысли, что книга еще не совсем его, настроение антиквара омрачалось, но он уже решил для себя, что выкупит ее за любые деньги. В крайнем случае, можно было прибегнуть к услугам Тихого, особо не посвещая того в подробности. План действий был вполне осуществим, и Новиков на некоторое время забыл о терзающих его страхах, вследствие чего, каждый раз натыкаясь на Кабана, он неизменно удивлялся его присутствию. Азарт и страх редко уживаются в одной голове. Потихоньку антиквар стал продумывать варианты возможной эмиграции. "Брошь и книгу нужно вывозить с собой, думал он, - свои люди на таможне помогут.
А там я уж сумею распорядиться богатством..." В России его ничего не держало, а осев на Западе, можно было подумать и о семье...
– Слава!
– устав от мыслей о книге, антиквар открыл бар и осмотрел полки со спиртным.
– Идите сюда!
– Он достал бутылку виски и две рюмки.
– Что случилось?
– вид у Кабана был заспанный и помятый.
– Выпьете со мной?
– Новиков кивнул на стол.
– Если угощаете...
– глаза охранника ожили.
– А то я уже одурел ото сна - в зоне столько не кимарил.
– Там и денег за это не платили, - посчитал необходимым напомнить антиквар.
– Угу.
Быстро открыв бутылку и банку крабов, они по-простому сервировали стол и, чокнувшись, выпили.
– А как вы думаете, Слава, - Новиков опьянел быстро и сильно, - мне по-настоящему что-то грозит?
– Я пока этого не учуял.
– Кабан сделал вид, что принюхивается.
– А все же?
– настаивал антиквар.
– Барахлишко у вас имеется, - прикинул собеседник, - люди разные приходят, а земля, как говорится, слухами полнится.