Соло для 'калаша'
Шрифт:
– Сколько будем просить за книгу?
– не найдя, что ответить, перевел Гаркавый разговор в другое русло.
– Речь шла о пяти тысячах.
– Мне кажется, это мало.
– С каких это пор?
– С таких. Чувствую, она стоит значительно больше. Интуиция подсказывает...
– Большой кусок рот ломит, - Скитович отставил пустую чашку, - и еще вопрос, кому ее продать дороже.
– Есть же какие-то аукционы, наконец.
– Усложняешь ты все.
– Ладно, сориентируемся на месте, - Гаркавый взял сумку с товаром, поехали.
В
– Хочешь обижайся, хочешь нет - я вчерашний крестик из Леонполья подарил Лене.
– Подарил, так подарил, - спокойно отреагировал Скитович.
– Я, может, на твоем месте тоже бы так поступил.
– Вот твоя доля, - Гаркавый сунул в карман другу сто долларов, - будем считать, что я его у нас купил.
– Уж не жениться ли собрался?
– С чего ты взял?
– смутился Гаркавый.
– Просто подарил и все...
– А если бы и на самом деле так, что тут такого, - задумчиво сказал Скитович.
Новиков чрезмерно суетился, принимая гостей.
"Что ты вертится, как уж на сковородке?" - подумал Гаркавый и попытался получше рассмотреть худосочного телохранителя. Но тот, убедившись, что пришли "свои", молча кивнул антиквару и отправился на кухню, за дверьми которой бубнил о чем-то своем телевизор.
Поставив сумку с антиквариатом у кресла, друзья замерли в нерешительности - хозяин садиться не предлагал.
– Располагайтесь, - наконец спохватился антиквар и плотно прикрыл дверь.
Быстро усевшись, гости с нетерпением стали ждать, что Новиков скажет о книге.
Как и ожидалось, разговор он начал именно с нее.
– Я показывал вашу книгу одному московскому эксперту и хочу вас обрадовать - она оказалась довольно редкой Библией, а посему предложенную цену удваиваю, - как можно бодрее сообщил антиквар и потянулся за бумажником.
– Книга не наша, - напомнил Гаркавый, желая увидеть реакцию хозяина на его слова.
– Ах, да!
– Тот сделал вид, что забыл об этом обстоятельстве.
– Вы говорили ее владельцу о моем предложении?
– В общих чертах, - Гаркавый не знал, как дальше повести себя: согласиться?
– но это никогда не поздно, а вдруг это тот самый миллион, о котором он вчера говорил Лене?
– Совсем в общих...
– добавил он.
– И что?
– Он пока думает.
Новиков занервничал;
– Это, конечно, не окончательная цена...
– Мы можем ее забрать?
– Скитович, несмотря на свою недавнюю убежденность, по-видимому, тоже решил не торопиться с продажей.
– Конечно...
– замялся антиквар, он явно не был готов к такому повороту событий, хотя просчитать эту ситуацию смог бы и школьник.
– Может, пока вы будете веста переговоры с хозяином, она еще побудет у меня?
– Мы обещали вернуть ее сегодня, - начал злиться Гаркавый.
– Что ж...
– хозяин неуверенно подался к серванту и вдруг остановился, - сейчас я спрошу у Славы...
– сказал он непонятно к чему и повернулся к двери.
"За помощью? Ясно!" Гаркавый подтянул пятки как можно ближе к дивану и в тот же миг взметнулся одновременно вверх и вперед. Пальцы правой руки, мертво сжавшись в "тигриную лапу", костяшками ткнули в солнечное сплетение Новикова.
Глаза того отчаянно полезли из орбит, рот широко открылся, как у рыбы, выброшенной на берег. Согнувшись в три погибели, антиквар носом нырнул в ковер.
"У нас несколько минут!" - хладнокровно подумал Гаркавый. Он находился в привычном ему состоянии боя: сосредоточенном и грозном.
Все произошло так быстро, что Скитович даже не успел удивиться. Взгляды их на мгновение встретились, и друзья без слов убедились в том, что понимают друг друга. Скитович метнулся к двери и, прислушавшись, замер.
– Быстрее!
– прошептал он.
Гаркавый устремился к серванту и, стараясь не шуметь, открыл дверцу отделения, в которое антиквар в прошлый раз положил книгу. Она была там. Крепко зажав толстый фолиант в руке, он переступил через беспомощно распластавшегося хозяина и поспешил к выходу.
Кабан, ничего не подозревая, мирно смотрел "Санта-Барбару".
Друзья нырнули за дверь. Через минуту они уже сидели в машине.
– Может, зря?
– Скитович нервно передернул рычаг скоростей.
– Посмотрим, - Гаркавый, не отрываясь, смотрел на дверь подъезда: никто их пока не преследовал.
– Давай, жми.
Мотор глухо зарычал, и колеса, с силой выбросив из-под протекторов мелкие камешки, бешено закрутились, унося друзей вперед.
– А сумка?
– Гаркавый раздосадован - но хлопнул себя кончиками пальцев по лбу.
– Там осталась сумка! За креслом...
– Потом...
– Скитович негромко выругался.
Посиневший от нехватки воздуха Новиков больно терся носом о ковер. Легкие при каждой попытке вдохнуть лишь на сотую долю заполнялись воздухом. Из выпученных-глаз ручьем катились слезы. Антиквару казалось, что он умирает, но мудрая мать-природа, спасая дитя, постепенно увеличивала ему порцию кислорода: вдох - и легкие наполнились на десятую долю, потом - на пятую, потом - на половину своего объема. Новиков оторвал голову от пола и, опершись на руки, сел. Мышцы ног дрожали, ныло в животе. Антиквар мучительно блеванул прямо на ковер. Стало легче. Он тяжело поднялся на непослушных ногах и, сделав несколько маленьких шажков, рухнул на диван. "Если миллионы зарабатывать таким образом, то пошли бы они!" подбородок его мелко задрожал.
Минут десять он лежал в полузабытьи, пока не ощутил острую нужду помочиться.
Пошатываясь, он отправился в туалет.
Физиологические отправления, как правило, действуют успокаивающе. Оправившись, Новиков вымыл руки и заглянул на кухню.
– Смотришь?
– негодующе спросил он охранника.
– Угу, - Кабан даже не оторвал глаз от экрана.
– Тебя ничего не смущает?
– А что?
– покосился тот.
– Ого! Что это с вами? Подавились? участливо поинтересовался он, оценив плачевный вид антиквара.