Шрифт:
Эра вытянулась перед майором по стойке «смирно». Офицер сидел за монументальным столом. У внешней кромки, словно отделяя хозяина от посетителей, стоял малахитовый письменный набор. Такого же цвета обои оттенялись дубовыми панелями в нижней части стен. Все убранство кабинета призвано было подчеркнуть важность его обитателя.
Но на Эру подобное уже давно не действовало. Сделав три четких шага, она положила на стол стандартный листок формата А4. Ровные строчки печатного текста заканчивались залихватским крючком
– Рапорт об отставке… – протянул майор и отложил бумагу. – Эра Шторм, вы должны знать, что рапорты Дуэтов подписывает лично Главнокомандующий Армии Спасения.
– Так точно! – согласилась девушка.
В открытое окно вместе с повседневным шумом тренировочного лагеря просачивалась духота. Лоб под форменным кепи вспотел, да еще и сбившаяся заколка сильно тянула волосы. Но Эра стояла навытяжку, как и полагалось по Уставу. Правда, это не мешало ей то и дело коситься в сторону неработающего кондиционера. И стоять на своем:
– Я подала рапорт согласно Уставу. Но ответа не получила. Поэтому, господин майор, дублирую, как и положено.
– Не получила, значит? – Взгляд глубоко посаженных глаз не предвещал девушке ничего хорошего. – Думаете, я поверю, что ваш опекун…
– Господин майор, вы намекаете, что между мной и офицером Армии Спасения существуют неуставные отношения?
Офицер замолчал, соображая, что ответить. А Эра продолжала наступление:
– По каким-то не понятным мне причинам, мои рапорты, все тридцать семь штук, остались без ответа. Но считаю обязательным предупредить – я очень настойчивая. Буду подавать, пока не получу одобрения.
– Хорошо. – Майор вытер выступивший то ли от жары, то ли от грядущих перспектив пот. – А пока – ознакомьтесь.
На обитую кожей столешницу легла стопка папок. Эра сдержала желание вежливо и осторожно объяснить майору, что ее эти «игры в войнушку» не касаются уже давно, несмотря на то что рапорт до сих пор не подписан. Но вбитая в подкорку привычка «держать лицо», невзирая на обстоятельства, взяла верх.
Девушка послушно открыла верхнюю папку. И в который раз ухмыльнулась про себя – половина жизни людей проходила в виртуале, а в Армии до сих пор пользовались допотопными методами.
Скрепка удерживала фото коротко стриженного, не сильно молодого мужчины. Личное дело гласило: капитан Ставр Гордеев, сорок лет. Сухие строчки тщетно старались обезличить, умалить судьбу человека.
Сын военного. В пять лет остался сиротой. Отец погиб в результате Прорыва. Мать не смогла смириться со смертью мужа и скоро последовала за ним. Попал в кадетский корпус, откуда поступил в Военную Академию. Окончил с отличием, ему пророчили блестящее будущее. Но вместо того, чтобы воплотить в жизнь надежды преподавателей, молодой офицер подал рапорт о зачислении в Армию Спасения. Дослужился до командира Гаммы и оставался на этой должности уже больше пятнадцати лет. Видимо, ненависть к ктулху оказалась сильнее желания достичь чего-то в жизни. В этот тренировочный лагерь попал после гибели своего отряда. Дуэт тогда тоже не выжил.
– Капитан Гордеев… – Майор чуть споткнулся на трудном для произношения имени.
Вибрирующая «р» странно
– Думаю, вы сработаетесь. Он специалист высочайшего класса!
Эра кивнула, открывая вторую папку.
Ян Вуйчик.
С фотографии смотрел совсем мальчишка. Прапорщик. Только что из военной академии. Направлен был туда по запросу Армии. И хобби – компьютерные игрушки.
Эра нахмурилась – не любила она таких вот… новобранцев. Слишком часто у них крышу в первом же бою сносило.
Еще две папки. Отец и сын. Алесь и Дмитрий Богдановичи. 45 и 26 лет. Алесь – дальнобойщик. Дмитрий – врач-педиатр. Оба в Армии три года – после гибели жены и матери во время Прорыва пришли добровольцами. Во время обучения показали поразительную слаженность. Первый официальный бой – через полгода после зачисления на курсы. На переформирование отправлены после гибели Примы.
Трех личных дел не хватало. Одно – Эра сжала пальцы, чтобы руки не дрожали, – навечно сдано в архив с пометкой «Убыла из личного состава в связи со смертью». Второе, самой Эры, ей видеть не полагалось. Ну а третье…
– А снайпер? Где еще один?
Майор долго прятал папки в сейф, потом так же долго набирал код. И только когда на столе не осталось ничего, кроме письменного прибора, ответил:
– Его очень трудно подобрать. Из-за того, что тогда случилось… Все? Вопросов больше нет? Ступайте!
Эра козырнула, четко развернулась и вышла за дверь. Снаружи ее ждал рюкзак и большая сумка. А еще – длинный черный мешок, который девушка, прежде чем войти в кабинет, вручила адъютанту. Тот вернул его в целости и сохранности. И протянул карту памяти:
– Перекиньте в коммуникатор. Здесь план лагеря и положение казарм.
– Благодарю. – Эра спокойно выполнила указания, хотя ей очень хотелось послать адъютанта и по матушке, и по батюшке, скопом со всей Объединенной Армией Спасения. Но необходимость «держать лицо» снова не позволила сорваться.
Тренировочный лагерь расположился между морем и скалами. Эра шла, запоминая. Столовая – вон то одноэтажное здание с широким крыльцом. Штаб расположился в двухэтажном, окнами на небольшой сквер. Плац – за теми домами, а тренировочная площадка – на самом берегу. Для тех, кто отличался забывчивостью, на каждом углу понатыкали указателей.
Автобус обдал облаком выхлопа и покатил дальше. В окнах виднелись военные – кто-то дремал, кто-то просто глазел. Новички выдавали себя поведением – прижимались к стеклу лбами, стараясь разглядеть как можно больше, метались туда-сюда. В открытое окно вылетел смешок:
– Ну, чего суетитесь? Ничем от вашей военной школы не отличается. Разве что наставники шкуру с живого будут снимать охотнее.
Эра проводила взглядом автобус и зашагала дальше по чисто выметенной бутовой дорожке.
Все как всегда… Но в этот раз прогулка не доставляла удовольствия. Раньше Эра рвалась в военные городки и тренировочные лагеря, ей казалось, что там кипит жизнь. И она с удовольствием вливалась в бурлящий поток, хоть на время смывая память о гулких коридорах и безликих палатах Института.