Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
– Послание получали? – спросил Арест, заглатывая вторую картофелину.
– Послание? – задумчиво переспросил старшина. – Какое?
– Мы двух парней отправляли перед выходом. Они дошли?
Воин с недоумением посмотрел на загорелое и обветренное лицо сутемьского скаута и задумчиво почесал голову над виском. Для этого было два простых объяснения: либо старшина был не в курсе, либо посыльные не добрались до столицы. По какой причине, сейчас уже не играло никакой роли.
– Дошли, – сказал кто-то из столпившихся вокруг. – Я их видел. Это которых патруль в ущелье перехватил на прошлой неделе.
– Ах, эти… – Теперь старшина понял, о ком шла речь. – Запамятовал во всей этой суете. Тут как получилось:
Старшина усмехнулся снисходительно:
– Не убивайте его, лепечет, я ему раны уже замазал, он может ходить. Нашёл, за кого переживать… Я сам с ними не был, на другой башне дежурил, мне ребята потом рассказывали. В спешке толком не разобрались, что к чему, пастух-то и говорил, как через пень-колоду. Поняли только, что нужно быть начеку, поэтому и шли потом осторожней. На выходе как раз на отступавший гарнизон наткнулись, вовремя подоспели, они отбивались от бармалеев. Сказали, что Сутемь горит и там больше некого спасть. Думать было некогда, бармалеи на пятки наступали, но недолго – глубоко побоялись заходить. В город привели-обустроили и только тут узнали, что вы вместе с коровами должны были прийти. Глупо вышло.
– Они там, на плоскогорье, – Арест указал на горы. – Своим ходом раньше двух дней не дойдут. У нас раненые, которых приходится нести, дети, старушки… Еды тоже немного осталось. Дайте мне отряд подмоги и я отведу их. У нас есть пара ослов, но они всех тащить не могут, сами худо-бедно кормом перебиваются.
– Ты на ногах еле держишься! Ляг, отдохни. Я сейчас же сообщение в город отправлю.
Старшина глянул на небо – время прикинуть. Сейчас было утро, пока в городе всё соберут да дойдут до башни, пройдёт не меньше трёх часов.
– Тебе, по-хорошему, лучше тоже в город спуститься и там остаться, – добавил он, показав на грязную перевязь на груди скаута.
– За меня не беспокойся, сынок, я выдержу. Это пустяк, до свадьбы на бабе с косой заживёт. А вот сколько выдержат другие, кому похуже, большой вопрос.
– А чего вы вообще в горы полезли? Дорога-то вон где! – Один из воинов ткнул рукой в сторону.
Отсюда, с высоты, был виден выход из ущелья. Если обойти сторожевую башню, то можно было увидеть более живописную картину: обширную долину, которая пестрела зеленью пастбищ и свежевспаханными полями; по правую руку и напротив высились горы, обрамляя тихую гавань в этом бескрайнем море, в которой лежал город – как на ладони. Тихая речушка застенчиво обтекала селение с краю, прижимаясь к горам, и блестела под лучами солнца, исчезая змейкой где-то далеко впереди.
Воина нетрудно было понять: никто в Мираканде не подумал бы пускаться по горам в Сутемь, ведь куда удобней, быстрее и безопасней добраться до неё по утоптанной тропе через ущелье. То же самое касалось и обратного пути. По горам обычно ходили только любители и знатоки звериных троп. Прямого перевала через горы между селениями не было, и чтобы кому-то добраться от одного до другого без лазаний по кручам, нужно было идти в обход по плоскогорью – откуда скаут и пришёл. Странное решение – пустить стадо коров, овец и коз по удобному ущелью, а самим пуститься в горы. И это с ранеными и детьми!
– Когда половину из нас перебили по дороге, мы передумали дальше по ней идти, – ответил Арест, старательно подчищая наполовину опустевшую чашку. – Нас осталось от силы десять мужиков, которые могут ещё держать оружие. Подростки не в счёт. Это мы ещё договорились после споров выслать вдогонку две добрые дюжины вместе с Ларсом, им пришлось отбиваться. Эти ироды оказались тоже неглупыми и перед тем, как ударить по крепости, обошли её частью сил с тыла, они-то и нагнали нас как раз перед входом в ущелье. У нас был выбор: биться насмерть или сдаваться. Мы выбрали первое.
От этих слов все присутствующие окончательно прозрели. Содержание послания Ларса не было тайной – в нём он сообщал, что на крепость надвигается войско, и просил выслать силы, чтобы встретить мирян, которым приказано было в срочном порядке бежать к соседям. Что и было сделано. С одной поправкой: вместо мирян встретили уцелевшие остатки гарнизона. Теперь всё стало на свои места. Услышав новость, очень многие люди внизу вздохнут с облегчением. Можно ли будет называть новость хорошей, зависело от того, как быстро и в каком состоянии найдут пропавших. Две дюжины даже против ста – безнадёжно проигрышное соотношение. Всё-равно что пытаться кружкой воды тушить разгоравшийся пожар. Естественным образом воинов раздирало любопытство, как сутемьчанам удалось выйти из такой нелёгкой ситуации, но никто не решился выспрашивать подробностей у Ареста. Совет старшины не прошёл мимо ушей – скаут после еды быстро сник от усталости прямо сидя, отказавшись от удобств в виде лежака.
Посыльная собака уже с нетерпением ждала любимой игры. Получив команду, она с радостным визгом рванула вниз по склону, унося в сумке на боку сообщение. Пробежав во всю прыть по виляющей тропе, она скоро исчезла, нырнув под утёс. Сторожевые на вершине башни зорко смотрели в сторону, откуда она должна была через некоторое время появиться далеко внизу, стрелой летя вдоль высокого вала, который облегал город.
«Умная псина!» – похвально скажут ей внизу, ласково потреплют по холке и дадут чего-то вкусного. А когда отдохнёт, отправят назад. Когда-то таким образом отправляли почтовых голубей, но с ними был велик риск потери из-за нападения хищных птиц. На собак хищники нападали ещё реже, чем на людей. В принципе, с их помощью можно было бы держать связь и с Сутемью, но для этого собак пришлось бы долго приучать с самого детства и выбирать самых умных, ведь путь был далёким и собака сама должна была думать, чем прокормиться. Как-то ни у кого не возникло желания заниматься этим, а теперь было уже и поздно.
Воины заставы между делом поглядывали на уснувшего скаута. Его истрёпанный и грязный вид наглядно говорил, как долго ему пришлось бежать до изнеможения через горы. Если страждущие помощи были в двух днях пути, то он плутал и карабкался по склонам не менее суток, останавливаясь лишь на передышки. Это внушало изрядную долю уважения к человеку, которого молодые люди посчитали бы уже стариком.
– Нет, точно не останется, – говорили себе мужчины, отмахиваясь от мысли, что старик согласится остаться здесь, ибо его невозможно будет никакими аргументами отговорить от этого безумства. Оно было и понятно: на его месте никто из них не смог бы долго усидеть, зная, в каком бедственном положении находятся соплеменники.
Когда наступили вечерние сумерки, отряд был уже давно в пути и преодолел значительное расстояние. Выведав у сутемьского скаута нужные подробности – каким маршрутом он шёл, какой наметили себе беженцы (срисованная карта в помощь), миракандские знатоки гор быстро сговорились в выборе кратчайшего пути. В темпе марша ориентировались в первую очередь на сутемьчанина. Шёл он на удивление бодро, хоть и не очень быстро. Сразу было видно – это опытный покоритель вершин, который умеет верно оценивать свои силы и беречь их, чтобы хватило на заданный путь. От ослов, которых привели вместе с подкреплением из города, решили отказаться в пользу марша без остановки на ночлег. По ровной дороге их можно было бы насильно тянуть за собой в темноте, по горным неровностям это было бесполезной тратой нервов и сил, в конечном счёте пугливые в темноте животные заупрямились бы и сорвались с какого-нибудь обрыва в пропасть.