Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
Вопрос принадлежности винтовки тоже изрядно интриговал. В столице не принято было доверять женщинам огнестрельное оружие. Запрета как такового не существовало – как не существовало и причин давать девушкам играться с дорогими и опасными штуками. Всё огнестрельное оружие хранилось на складе под замком и выдавалось только по комендантскому разрешению, поэтому воинов с дробовиками или обрезами удавалось увидеть на улице или в округе только в исключительных случаях.
Известное дело, что у людей в Сутеми странные порядки, но насчёт оружия там должно быть ещё более строго, ибо там его на раз-два обчёлся. А тут – здрасте пожалуйста: девка с винтовкой! Быть такого не может – скажут дома, расскажи знакомым. Добавь, что у неё ручной волк и она редкая красавица –
Очень непривычно было видеть женщину в роли скаута, а сомнения в этом быстро рассеивались при виде её экипировки: она не только была одета иначе, чем другие женщины – в типичную походную одежду скаутов, – но и носила при себе ножи точно таким же образом: один на поясе, один на голени, – и уж точно не для того, чтобы резать хлеб с огурчиками. Ловкость рук, с которой она обращалась с ножом, достигается только после многих лет обращения с ним. Кромсать каждый день мясо на куски недостаточно, нужно ещё научиться вырезать – а это уже более тонкая работа. Попроси её сейчас подбросить нож в воздух и поймать, не порезавшись, – и она это наверняка сделает играючи. Ещё спросит, какой рукой.
Когда мужчины решили, что пора собираться в дорогу, Кира без промедления встала и выискала глазами в толпе свою подругу, подозвав жестом к себе. Та будто заранее знала, что от неё хотят узнать, и сообщила, сколько людей не могут идти и кому какая поддержка нужна. Не все могли похвастать такой закалкой как у Ареста, который встал поутру как ни в чём не бывало. Всё решаемые проблемы, а теперь даже более легко, чем в предыдущие дни. Самые большие трудности возникли с детьми, которые слёзно жаловались матерям, что ножки болят и больше не могут. Их легко было понять после стольких дней странствий по горам. Волшебное заклинание: «У Киры тоже ножки болят. А ещё она упала и у неё теперь вообще всё болит. Но она всё-равно идёт и не плачет», – уже не всем помогало, поэтому уговорить их удалось обещанием, что часть пути они проедут на плечах сильных мужчин, которых теперь стало намного больше. Динат незамедлительно выполнил обещание, водрузив на свои плечи трёхлетнюю девочку (это была не Малика – та просила шёпотом у Нои разрешения идти с ней за руку). Его примеру последовали и другие скауты. Рустам мог бы понести и двух детей – по одному на каждом плече, – но решил не геройствовать и подхватил самую капризную из всех.
С новыми силами и энтузиазмом табор двинулся в путь. Вблизи лагеря, сразу за первым выступом скалы, лежала разделанная туша архара. Пришедшие ночью её не заметили и только теперь обратили внимание.
– Где сняли? – спросил Арест Рустама, который был ближе других.
– Там, на другой горе. Потом покажу.
Показав миракандцам на тушу, Арест понятливым жестом объяснил, кому в первую очередь был предназначен вчерашний выстрел, отголосок которого они слышали вечером. Он даже не стал спрашивать, действительно ли его сняли тем выстрелом из винтовки. Товарищи не оспорили – это уже было доказательством. С туши сняли шкуру и частично разделали, пустив на готовку самые лучшие части. Этого хватило всем, чтобы насытиться, а то, что не успели съесть за поздним ужином, доедали за завтраком. За ночь мясо успело ещё больше увариться, а хлебушек доставили добрые миракандцы. Собаки были рады трухе, а грифы и вовсе устроят пиршество, когда углядят сверху оставленное угощение.
– Там, – показал Рустам на соседнюю гору, когда они дошли до места, откуда был сделан точный выстрел.
Шедший следом Арест довольно крякнул. Миракандцы, которые шли рядом, тоже посмотрели на указанный скалистый склон. Оценив мастерство стрелка, присвистнули. В горах сумерки быстро сгущались и теневые стороны скал тонули во мраке. Тут нужен был не только орлиный глаз, но и кошачья способность видеть в темноте, чтобы отличить силуэт зверя на фоне горы.
– А кто стрелял? – спросили миракандцы с любопытством.
– В смысле? – с детским непониманием переспросил Рустам.
Столичные воины, всё ещё полагающие, что девушка с винтовкой – совершенно несовместимые вещи, теперь, похоже, нашли одну из разгадок: она её просто несла! Ничего сверхъестественного – красивая, вот мужики и решили побаловать её, показав, как работает эта загадочная штука, чтобы могла пальнуть на близком расстоянии, если вдруг кто-то наглый заявится во время ночной вахты.
– Ты, значит, стрелял? Недурно, брат!
Рустам по-богатырски рассмеялся, осознав по выражениям лиц, что это не шутка. Придётся ему разъяснить одну простую вещь, известную каждому малышу в Сутеми.
– Не, я только лез за ним вниз и тащил к лагерю. У нас вообще так заведено: каждый несёт своё оружие сам. Я разве несу ружьё? Моё оружие вот. Видели, какие у неё ручища?
Он показал на девчонку, которая с сердитым видом восседала на его плечах. Никак злилась, что не тот извозчик попался. Подхватив на ходу пару камешков со склона, Рустам всучил их насупившейся девчонке.
– Покажи им, как ты забрасывала тех негодяев! Ы-ыр!..
Рустам наигранно зарычал и неловко швырнул камешек вниз. Увидев в этом прекрасный повод выпустить своё дурное настроение, девчонка откликнулась на вызов и ответила негромким, но более яростным и естественным рычанием.
– Ы-ы-ыр!
И швырнула свой камешек.
– Во! Твой дальше улетел! – Рустам признал своё поражение, бегло глянув вниз (ребёнка легко заверить тем, что он, де, точно отсюда различает среди несчётного количества камней их два). Подобрав ещё два не менее убойных снаряда, он всучил их девчонке. – На, засунь себе в кармашек про запас, и если попадутся разбойники, кричи и бросай со всей силы! Как Кира учила.
Миракандцы машинально оглянулись, высматривая ту, чьё имя подозрительно часто упоминалось. Арест говорил, что у них имеется одна-единственная винтовка, а её видели только у одного человека за спиной. Никто другой ни разу не взял её в руки, да и владелец не подавал виду, что готов кому-то доверить её. Рустам мог безобидно обмануть ребёнка, но в том, чтобы водить взрослых за нос, никто не видел никакого смысла. Даже при всех очевидных признаках воины с трудом принимали кажущееся для них невозможным. Они, наверное, быстрее бы поверили – если бы не это расстояние между стрелком и целью! Тут даже самые отъявленные хвастуны прикусили бы язык.
Один из мужчин даже остановился, ошалело смотря на склон соседней горы и прикидывая, на сколько сот метров нужно переставлять прицел, чтобы пуля попала точно в цель.
Скромность красит девушку – говорят в народе. Тогда, пожалуй, следует сразу безоговорочно признать самую красивую из всех, которую они до сих пор видели. Ибо Кира никаким образом не упомянула за завтраком о своих заслугах.
Она шла в самом хвосте, замыкая шествие со своим ручным волком. Из-за плеч у неё выпирал ствол винтовки, на боку висела набитая чем-то сумка, на другом под пояс рядом с чехлом ножа был привычным образом заткнут чекан, в одной руке она держала копьё, опираясь на него, как на посох, а в другой несла арбалет, ухватив его большего удобства ради за дугу. С таким грозным арсеналом она могла в горных условиях одна сдерживать целый отряд разбойников.
Надо будет ещё раз приглядеться к ней получше на следующем привале.
Слишком она особенная. Как тигрица в своре собак.
Жаль, что нельзя потрогать, чтобы убедиться, что она настоящая.
Точно ведь не поверят дома.
Часть 2. Равиль
Только подумать, как быстро всё может измениться. Вроде смотришь в безоблачную синеву, которая ничем не предвещает беды, и вдруг, нежданно-негаданно, гром среди ясного неба.
Равиль, седовласый старик преклонного возраста, и Назар, коренастый мужчина лет сорока, думали об одном и том же, шагая по улицам города. Встречные приветливо здоровались с ними, с некоторыми они успевали переброситься на ходу вежливыми фразами. Каждому было видно, что они не просто прогуливаются по городу, а идут в определённом направлении. Нетрудно было даже догадаться, в каком.